Хрустальное сердце короля (СИ)

— Попался. — Но голубь не трогается с места и лишь опускает голову на бок, с интересом заглядывая ей в лицо, узнавая грусть в, казалось бы, горящих жизнью глазах. — Ты скоро улетишь, так ведь? Оставишь меня. Я это знаю… чувствую. Ты здесь, пока он «спит». — Эверин опустилась в мягкую траву, заводя руки за голову. — С тобой мне почему-то спокойно… словно с четырех сторон невидимые стены, — созналась девушка. — И это странно. — Она перевернулась на бок и, потянув за венок, придвинула к себе птицу. Пальцы осторожно коснулись былых перышек. — Так кто же ты? Неужели я никогда не узнаю?

Трандуил уже был осведомлен о готовящемся в замке маленьком «перевороте», но в глубине души он понимал Деруса и не стремился внести свои коррективы, а вот Эверин известие об отправке в другой город окончательно вывело из себя. Она металась от стены к стене, выкрикивая слова возмущения и недовольства. Но сколько бы не длилось ее сопротивление, оно оказалось бесполезным. Отец уверил ее, что поручить столь серьезное дело некому. Его единственное доверенное лицо — славный полководец Горон — отправлялся с утра с отрядом на задание, а стало быть, обязанность по доставке предупредительного письма тетке ложилась на ее плечи. Эверин должна была отбыть на рассвете и вернуться на следующий день. Обычно дорога в один конец занимала часов семь, максимум восемь, если не гнать лошадей и останавливаться, дабы давать себе и им передышку.

Перебранка закончилась успокоительными объятьями, и девушка пообещала родителю отвести злосчастное послание и непременно взять с собой для компании Мисси. Всеми силами она надеялась, что с ее подопечным за это время ничего не случится.

Комментарий к 8 Глава

С Рождеством!!!

========== 9 Глава ==========

Несколько раз в эту ночь Леголас силился поднять тяжелые веки, пару раз это ему даже удавалось, но длилось мгновения. Тем не менее, было ясно, что в этот раз старый сварливый лекарь не ошибся: эльф был на грани пробуждения.

В гостевой комнате было привычно тихо. Эверин, по наставлению отца, отправилась спать к себе (ей нужен был полноценный отдых перед дальней дорогой). Дежурить оставалась служанка — Дана, которая спала на стуле, подобрав под себя ноги.

Эта ночь в замке и впрямь должна была стать последней для Трандуила и его верного «поводыря». Он дал себе слово, что отпустит птицу, как только Леголас придет в себя. И теперь, наблюдая его ночную активность, не сомневался, что время пришло. Еще немного и он, вздохнув полной грудью, попрощается с этим местом навеки, и вернется к своим прежним делам, всем сердцем надеясь, что у сына все наладится и без его присмотра. На рассвете, когда Эверин покинет оборонительную крепость, эльфа перенесут в другое место, там он очнется и через некоторое время оставит хозяев, гонимый благородной миссией, вновь отправляясь навстречу опасностям. Увидеть сына в Лихолесье он не надеялся.

Когда голубь опустился на постель Эверин, та мирно спала, тихо посапывая, словно маленький котенок, пригревшийся на меховой шкурке возле камина. Ее длинные волосы разметались по подушке. Они прикрывали плечо, тонкими струйками стекая на руки, опоясывали тонкую талию. Черные ресницы иногда подрагивали, выдавая неспокойный сон. Пухлые розовые губы, дразняще приоткрытые, так и манили коснуться их.

От мысли об этом Трандуила словно бросило в жар. Он облизал пересохшие губы, продолжая смотреть на девушку. И хотя он прекрасно знал, что правильнее всего сейчас было убраться из ее покоев, никак не мог заставить себя это сделать. Эта была последняя ночь, когда он мог видеть ее, потому не искал оправдания своей слабости. Сейчас он решил себе это позволить, и сквозь столетия скорби и холода ощутить себя снова мужчиной, которому не чужды любые желания.

Его взгляд обволакивал, изучал. А видел он почти что все, ибо ее ночное платье не было предназначено для того, чтобы что-то скрывать. Сквозь тончайшую шелковую ткань он без стыда рассматривал прекрасное женское тело, даже не стараясь утаить от себя всех тех чувств, что овладевали им.

Владыка тяжело опустился в глубокое кресло, закрывая глаза и откидывая голову. И хотя его тело оставалось в Лихолесье, мысленно он был там… с ней… в маленькой темной комнате. И казалось, его дух касается ее, впитывая тепло такого желанного тела. Словно кончиками пальцев он скользил по ее изящной шее, еле заметно касался груди, талии… А внутри бушевала буря. Она стучалась, рвалась и просилась наружу… напрасно.

Как хотелось быть сейчас с нею рядом… коснуться ее наяву, прильнуть к ее горячим губам, жадно сминая и подчиняя собственной непреклонной воле. Обхватить руками ее тонкую талию, крепко прижимая к себе. Вдыхать аромат волос, ощущая их шелковистость на своих пальцах. Забыть обо всем, отдавшись воле чувств.