Хрустальное сердце короля (СИ)

— Иди, — заставило ее встрепенуться, — я тебя не держу.

А ведь и правда не держал. Ее запястья давно были свободны. Но свободна ли она сама?

— Иди же, — он чуть отстранился, заглядывая в ее потемневшие глаза, — прекрати все это разом. Просто встань и уйди. Избавь нас обоих от жутких последствий этого странного дня.

Девушка попыталась подняться, но тяжело было даже оторвать голову от подушки. Что это было? Чары?

— Вы держите меня магией, — сделала она вывод.

— О, нет, — Трандуил кратко поцеловал ее в губы, — потому, если хочешь уйти, то ты свободна, — он ослабил объятья, ожидая ее решения.

Свободна? Но она не чувствовала себя свободной. Глаза налились непрошеными слезами. Понять себя сейчас она не могла, как не могла понять всех чувств, наполняющих ее сердце, желаний, повергающих любые светлые мысли.

Но в этот самый момент она чувствовала не только жар его тела, в котором сгорала сама, но и душу, которую некогда видела в отражении глаз белого голубя, невидимой нитью связавшего ее с властителем Лихолесья. И вопреки всему, судьба привела ее сюда, словно показав ее место в этом мире. И вот теперь, ее сердце лихорадочно колотится в груди… словно рвется к нему навстречу.

Губы сами просяще приоткрылись. И все померкло, когда он снова коснулся их, едва заметно улыбнувшись. Руки Эверин взметнулись, обхватывая шею короля, прижимая к себе сильнее. И горячая волна страсти накрыла обоих, погребая под собой проблески здравого смысла. Громкие стоны чарующего удовольствия наполнили комнату.

Это было полнейшее безумие, и сколько оно продолжалось, не ведали оба. Потому, когда дошедший до последней черты правитель, внезапно отступил, падая рядом, отчаянно стараясь выровнять дыхание, Эверин удивленно распахнула глаза, замирая. Завязки лифа распущены, грудь почти обнажена. Платье задрано вверх и девушка лицезреет свои голые колени. Но страстно желающий слиться с ней мужчина, сейчас лежит рядом, тяжело и прерывисто дыша.

— Только не говорите, что это была очередная проверка, которую я не выдержала, — всхлипнула та.

Трандуил с укором взглянул на нее.

— Стал бы я обоих так мучить.

— Тогда почему?

— Это неправильно. Я принуждаю тебя. Ты не отдаешь отчета в том, что делаешь… на что идешь.

— Я хочу этого. Хочу вас. Хочу быть с вами, — уверенно выпалила та.

Король зажмурился, силой удерживая себя на месте:

— Ты должна понимать, что несмотря на чувства, я не смогу сделать тебя женой…, а любовницей ты сама не захочешь стать.

— Стану, — это слово, так опрометчиво слетевшее с ее губ, заставило Владыку открыть глаза.

— Ты не ведаешь, о чем говоришь, — усомнился тот, — Леголас даст тебе гораздо больше.

— Я к нему уже не вернусь после того, что сделала и что сказала… да и не хочу. Я не люблю его так… и так не желаю, — это признание, хотя и не несло сыну радости, зато стало облегчением для отца. — И я стану вашей… любовницей, наложницей, не важно… Если вы любите меня, то я буду вашей женой… не признанной законом и народом…, но вашей, а вы — моим.

Они смотрели друг на друга, и Трандуил пытался уловить в этом чистом взгляде хоть тень сомнения. Но, похоже, оно рассеялось под натиском смешавшихся чувств и смелых желаний.

— Я не смогу отпустить тебя… понимаешь? Я сделаю все для Дэдвуша и если хочешь, распоряжусь доставить в Лихолесье твоего отца, но ты… никогда не покинешь королевства, — предостерег правитель.

— Да будет так, — прошептала Эверин, но слезинка, скатившаяся из уголка глаза, подтверждала ее опасения. Конечно, Дерус никогда не оставит родной город, предпочтя умереть там, нежели в далеком неизведанном краю. А значит, она никогда его не увидит.

— Но сможешь ли ты полюбить меня? — с сомнением.

— Возможно вы сочтете меня безумной, но кажется… я полюбила вас гораздо раньше, чем встретила, просто тогда я не знала, что вы существуете наяву. А теперь, когда я знаю кто вы и какой на самом деле, мне остается лишь признать, что я была слепа, — сквозь слезы.

Но это признание адресовалось прежде всего ей самой, ибо только теперь она осознала свое истинное отношение.

Трандуил приподнялся и снова навис над девушкой, смахивая непрошеные слезы с милого лица. Он снова поцеловал ее, на этот раз мягко и нежно, и та мгновенно отозвалась, упорно стараясь затянуть короля обратно в омут, из которого он несколько минут назад с такой силой выбрался.

— Прости, моя хорошая… моя милая девочка, — прошептал он, прерываясь. — Я не могу быть с тобой сейчас… безумно хочу, но не могу. Скоро должен вернуться Леголас и я должен поговорить с ним прежде. Ты ведь меня понимаешь?

Эверин кивнула. Ее неопытное тело изнывало без ласки, силу которой недавно познала:

— Вы придете ко мне потом?

— Я не уйду от тебя потом, — он легонько улыбнулся. Глаза горят, волосы растрепались, на щеках румянец… в этот момент он был так не похож на себя прежнего.

Девушка тихо рассмеялась.

— Выглядите на тысячу лет моложе.