Хрустальные дни (СИ)

Студж смотрел на неё с той фирменной загадочной улыбкой, которую так хорошо знали все его поклонники.

- Это песни с нашего последнего альбома. Который вышел пять лет назад. Ну а тебя как звать?

- Родители, видимо находясь в наркотическом угаре, назвали меня Артемидой. Демократичные сверстники зовут меня Тёмой.

- Пойдём. - внезапно Студж резко встал и, с неожиданной для его фигуры лёгкостью зашагал в сторону города. Его новая знакомая еле поспевала за ним.

- Мы это куда идём?

Студж шёл всё так же улыбаясь, со взглядом, устремлённым вдаль.

- Надо где-то поесть. У тебя глаза голодные.

Они сидели в каком-то полутёмном и полупустом кафе. Артемида приканчивала омлет, запивая его крепким несладким кофе. Её тёмные очки валялись на столе. Студж потягивал молочный коктейль и время от времени кидал в рот кусочки шоколада, отламывая их от увесистой плитки.

- Кстати, ты не мог видеть, что у меня глаза голодные. Из-за очков.

- Мог, мог. Я же провидец. К тому же ты облизывалась.

- Вот ни фига! Не было такого! Я вообще облизываться не умею!

- Ладно, ладно. Не умеешь. Но у меня чудовищная интуиция.

- Страшно подумать! А чем ты сейчас занимаешься? В смысле, чем рок-н ролл заменяешь?

- Рок-н-ролл заменить нельзя. Если он был, то остаётся навсегда. Меняется форма.

- И во что он переформатировался?

- Да так. Стишки пишу.

- Их печатали где-нибудь?

- Пока нет. Но я над этим работаю.

- И не скучно? После рок-н-ролловых бурь?

- Ни хрена. Веселее ещё никогда не было. Серьёзно.

Студж немного помолчал и продолжил:

- Знаешь, в последнее время мне кажется, что мир очень похож на саморазбирающийся и, затем, самособирающийся кубик Рубика. Точнее не один кубик, а сколько там нас ... в общем у каждого свой. И в то же время он один. Такой вот, почти теологический парадокс. Догмат о множественности и единстве вселенского кубика Рубика от Скуджа.

Он усмехнулся:

- И зачем я тебя этой дурью гружу?

Артемида посмотрела на него снизу вверх, подперев голову ладонью.

- Да это и не дурь вовсе. А загрузить я себя и сама могу. Причём по полной программе.

- И чем грузишь?

- Книги читаю. Я ведь шибко умная.

- А какие, если не секрет?

- Знаешь, у меня всё дико бессистемно. Могу сегодня дешёвые детективы читать, завтра Сартра с Набоковым, а послезавтра - комиксы какие-нибудь.

- А самое любимое?

- Сэлинджер, "Над пропастью во ржи".

- Ты ведь знаешь, что ей некоторые маньяки и прочие асоциальные типы зачитывались?

- Ну да. Только фигня это всё и не важно. Дело в том, что, как мне кажется, её многие вообще неправильно понимают.

- В чём?

- Все считают, что главный герой - Холден Колфилд, молодёжный протест, все дела ... А я думаю, что центральный персонаж - его младшая сестрёнка Фиби. И вот этот её старший брат отчаянно пытается быть на неё похожим, только выходит у него это из рук вон плохо. В этом, собственно, и заключается весь драматизм, как-то так.

Образовалась пауза и вдруг стало отчётливо слышно, как за соседним столиком ссорятся двое мужчин, причём один из них говорил особенно грубо и резко, а речь его процентов на семьдесят состояла из нецензурной брани. Редкие посетители старались не смотреть в эту сторону, чувствуя опасность, но Студж, сидевший к ним спиной, обернулся. Его удивила внешность этого нарушителя спокойствия. Лицо грубияна казалось честным и открытым, но, через небольшие промежутки времени, оно на несколько секунд, неожиданно, искажалось омерзительной гримасой, чтобы тут же вернуться к своему привычному состоянию. Студж встал и, улыбаясь, обернулся к соседу.

- Прошу прощения, но не могли бы вы перестать материться и говорить потише? Со мной девушка, школьница и, боюсь, эти речи не для её ушей.

Реакция матерившегося оказалась немедленной и совершенно непредсказуемой. Ни произнеся в ответ ни слова, он распрямился, схватил со стола бутылку пива и шарахнул ей о край стола так, что в руке у него появилась "розочка", которой он ударил Скуджа в лицо. Хлынула кровь, а нападавший, не дав опомниться, повалил его на столик, поставил колено на грудь и занёс своё орудие, целясь в горло. Артемида схватила стул и изо всех сил врезала им по занесённой руке. Та разжалась и смертоносное стекло, ударившись о кафельный пол, разлетелось вдребезги. Лишённый оружия заревел, вскочил и, выбив из рук девушки стул, схватил её за ворот. И в этот момент раздался голос:

- Немедленно отпусти её! Или я стреляю!

В дверях стояли двое полицейских, один из которых целился в преступника. Стальные пальцы разжались. Подошедший офицер защёлкнул на дебошире наручники. Артемиду била дрожь. Она кинулась к Студжу, который сидел на полу, зажимая ладонями рану. Между пальцев текла кровь.

- Я в порядке, - сказал он и даже попытался улыбнуться. Подошёл один из полицейских.

- Мы отвезём вас в больницу. Это по пути в участок.