Хрустальные Звёзды

К семье вернувшись, строил дом,
и сад разбил своим трудом,
и спрятал ценность там, где в ряд
под шапками снегов стоят
богатыри, на чьих плечах
плащом – туманы.

И вот заветный срок настал,

и лишь Сочельник миновал,
взошла Хрустальная Звезда.
Но зло не дремлет никогда.
Едва горит моя свеча,
и ноют раны.

То зло рядится в белый цвет,

да в нём ни капли света нет.
Оно прольёт такую ложь,
что, раз поверив, пропадёшь.
Утянет в топь гнилая лесть,
где всё постыло.

Но я надеюсь, что верну

надежду, смысл и глубину.
Ведь искру я упас от бед,
и скоро сохранённый свет
раскроет лепестки, и весть
взойдёт над миром.

Дослушав, Лиса заявила, что никогда не любила стихи.

Что-то внутри неё отозвалось теплом: вспомнился дедов голос, их игры, его сказки, но тут же, упрямо тряхнув головой, она произнесла, категорично и жёстко:

– Ну вот, дед был сумасшедшим, но он в могиле, а мама – жива и сойдёт с ума, если мы не успеем домой до темноты. Эх, только время потеряли!

Однако Макс выглядел сосредоточенным. Для него эти стихи что-то значили.

– Это дедушкины стихи, в них явно что-то есть, но мы пока не понимаем, – негромко сказал он и разгладил лист. – Ты знаешь, что могут означать «Хрустальные Звёзды»?

Лиса пожала плечами:

– Наверняка что-то вроде ёлочных игрушек?

Явно же ерунда, да и какая разница? Сейчас её волновало другое.

Девочка обеспокоенно взглянула на быстро темнеющее небо.

– Макс, пошли отсюда. Нам влетит от родителей.

Максим задумчиво кивнул, аккуратно складывая потёртый лист по прежним сгибам. Потом спрятал во внутренний карман куртки и для надёжности ещё и «молнию» на нём застегнул.

Генерала Хомяка попросили ещё раз поклониться. Лиса и Макс забрались на его широкую спину, и на этот раз он без капризов и своеволия потрусил к дому – в родную конюшню, к заслуженному ведру с овсом.

Дети, уставшие от приключений, ехали молча. Хотелось в тепло, под уютный круг большого абажура в гостиной, хотелось вкусного маминого ужина, разговора родителей о том, как прошёл день, и просто – хотелось домой.

Но дома этим вечером было неспокойно.

Глава 8

Оправдание у кошки Фанни было одно: природой или каким-нибудь коварным кошачьим творцом она была создана как идеальная машина для убийства, но при весе в три килограмма, состоящем в основном из пушистой шубки, никакой возможности противостоять поцелуям и тисканьям хозяйки и хозяйских детей у неё не было. Тяжёлая жизнь научила Фанни смирению, поэтому кошка терпеливо сносила всю причиняемую ей любовь. К некоторым неизбежным вещам разумнее всего относиться философски. Но то отношения с людьми, выбирать тут ей было не из чего. Зато с другими животными, живущими в доме, Фанни выстроила жёсткую иерархию и уступать верхнюю ступеньку не собиралась. Справедливости ради следует сказать, что новоявленная узурпаторша вовсе не лютовала, напротив, исповедовала гуманный принцип «ты меня не тронешь – я тебя сто раз не трону». Доходило это не до всех и не сразу, и приходилось учить. Вот и сегодня… пришлось. Наивное любопытство собаки, сунувшей свой наглый мокрый нос в домик с котятами, бдительная мамаша усмирила быстро и с небольшими потерями для себя. И даже для собаки: поцарапанная морда быстро заживёт, а бесценный опыт останется. Это ей не с душкой Бобом заигрывать – Фанни была скора на расправу и била наверняка.

В деле воспитания порой приходится применять жёсткие методы, поэтому малые жертвы неизбежны. Вот сегодня пострадало хозяйское имущество. Не худший вариант, если подумать.

Стелла, правда, с этим явно не была согласна. Она подняла с пола ещё один осколок большой декоративной вазы, привезённой отцом из Ирана, которая до сегодняшнего вечера благополучно украшала собой один из углов гостиной, сколько Стелла себя помнила. Тяжело вздохнув, окинула взглядом царящий вокруг разгром. Шинук, поджав хвост и виновато понурившись, сидела неподалеку, поглядывала страдающе и всем своим видом выражала готовность всячески искупить, понести наказание, и вообще, хозяйка, всё, что угодно, только не выгоняйте.