Хрустальный дом (СИ)

Не знаю, есть ли Бог? Наверное, есть. Иначе откуда бы взялся для меня второй шанс? Небеса практически дали мне всё то, о чём я просил – возможность построить жизнь заново. Всё – с чистого листа.

А что я делаю?

Наступаю на те же грабли.

На следующий день я решил искупить вину и помириться с Катрин.

Для начала куплю ей букет, большой и пышный.

Одна беда – я понятия не имел, какие цветы она любит.

Обратившись за помощью к Ирис, натолкнулся на недоуменный взгляд.

– Лучше подари книгу. Желательно узкоспециализированную. Инструкцию по наложению хирургических швов, например. Или про какой-нибудь особенный способ операции на сердце. Что-то в этом роде Катрин гарантированно придётся по душе.

Поскольку Ирис помочь не захотела я обратился за консультацией прямо к специалисту – девушке-флористке, торгующей в цветочном павильоне.

– Мне нужно что-нибудь изысканное. Цена вопроса не интересует.

Понятие продавщицы об изысканном меня поразило.

В качество «изысканного» мне был представлен огромный, едва руками обхватишь, букетище. В нём чего только не натыкано: розы, герберы, георгины, а ещё непонятная ерунда, похожая на крохотные горошинки на стебельке-паутинке.

Зелёная трава, наводящая на мысль о тропической пальме, возвышалась над цветами на высоту ладони.

Всё это чудо великолепное затянули в прозрачный полиэтилен, но и на этом композиция оказалась не закончена.

По цветам ползали искусственные жуки из блестящих камушков, сверкали крыльями бабочки, на листиках пристроилась парочка улиток и, прости господи, гусениц.

– Что-нибудь ещё?

Букеты экзотических орхидей тоже не приглянулись. Вроде бы и изыскано, как заказывал, но – не то.

– Камелии?

Камелии когда-то любила мама.

В Кристал-холле под них в своё время половина оранжереи отводилась.

– Конечно, – услужливо кивнула продавщица.

– Прекрасно. Создайте композицию в классическом стиле, без обертки и бабочек.

Погода была отвратительная. Северный циклон принёс с собой снег вперемешку с дождём.

Во второй половине ноября на улицы Эллинджа обычно ложился снег и грязь подмораживало. А тут сплошной кисель. Колёса автомобилей взбивали лужи как миксером – до пены.

Часы показывали четверть третьего, а вокруг уже сгустились сумерки.

Пристроившись в длинный ряд автомобилей, я пристально вглядывался в поток студентов, хлынувший через двойные двери центрального входа. Взгляд практически сразу выхватил в толпе хрупкую, чуть сутулящуюся под тяжестью рюкзачка, фигурку в серой куртке.

– Катрин!

Она обернулась, но не сразу меня узнала.

– Альберт? – тонкие брови тревожно сошлись над переносицей. – Что-то случилось?

– Вот, решил тебя встретить. Может захочешь со мной покататься по городу?

Катрин продолжала в нерешительности перебирать чуткими пальчиками ремешок рюкзачка:

– Сегодня был трудный день.

– Мы просто посидим и поболтаем. Это несложно.

– Хорошо, – со вздохом согласилась она.

– Это тебе, – протянул я букет.

– С чего ты сегодня такой милый?

– Я всегда милый. Ты просто мало меня знаешь, вот и не заметила.

– Спасибо. Цветы красивые, – спрятала она лицо в ароматных лепестках.

– Рад, что ты любишь камелии.

– Цветы красивые, но… давай на чистоту. Чего ты хочешь от меня, Альберт?

Я нахмурился:

– Чего хочу? – протянул удивлённо. – Хочу, чтобы мы были друзьями.

– Друзьями? – протянула она. – Только друзьями и больше ничего? И потому даришь мне цветы и расточаешь очаровательные улыбки? Я ценю твои попытки быть милым, Альберт, но знаю, что на самом деле ты не такой.

Катрин снова вздохнула:

– Рано или поздно нам придётся серьёзно поговорить. Почему не сейчас? Ты должен понимать – я не такая дурочка, какой кажусь...

– Ты не кажешься мне дурочкой! – попытался возразить я.

– У меня хватает интеллекта, чтобы понять мотивы твоих поступков, – продолжала она, словно не слыша. – По правде говоря, тебя нельзя за это винить. Состояние Элленджайтов принадлежит тебе куда больше, чем мне, и я не возражаю против того, чтобы так оно и было. Только не знаю, как вернуть его тебе законным путём. Такого пути нет.

Она помолчала, кусая губы:

– Ни одного, кроме заключения брака. И в этом контексте становится понятным твоё желание быть милым, – пожала она плечами. – Я благодарна уже за то, что ты не стал разыгрывать из себя рокового соблазнителя. Хотя мог бы.

– Даже не знаю, что сказать на это.

– Ничего не говори. Я верну тебе твоё. И если для этого мне придётся выйти за тебя замуж – я готова. Только с одним условием: ты не будешь разыгрывать из себя Ромео.

– То есть, – насмешливо протянул я, – ты согласна по доброй воле отдать мне всё, что имеешь? Не то чтобы я не был рад такому повороту событий, но ты не думаешь, что это глупо?

– Вся эта история с внезапно свалившимся наследством для меня с самого начала тягостна. Так что, глупо или нет, но я рада тому, что всё закончится. Я без сожалений отдам тебе то, что ты жаждешь получить. Но прошу тебя, Альберт, будем честным со мной.

– Честным? В каком смысле?