Хрустальный дракон

Птица-лев нашел для себя в качестве оружия шест, воткнутый в том месте, где когда-то стояла разобранная кем-то палатка. Он посмотрел на ужасный наконечник шеста с мрачным удовлетворением. Только арамиты могут делать шесты для палатки с таким острым наконечником. Но еще лучше было то, что весь шест был сделан из твердого дерева. Металл, конечно, был бы лучше, но Грифон был не в том положении, чтобы выбирать. Он выдернул шест, крутанул им вокруг себя и тут же нырнул им квеля. На этот раз уклоняться пришлось квелю.

Воспользовавшись этим преимуществом, Грифон начал развивать атаку. Квель взвыл и, для защиты махнув лапой, попал по деревянному шесту.

Шест сломался пополам.

Перехватив инициативу, огромное создание стало надвигаться на Грифона в полной уверенности в своих силах. Оглядевшись, птица-лев не увидел ничего, что могло бы заменить сломавшийся шест. Нужно было только копье.

За свою долгую кровавую историю он не раз убивал, не имея в руках даже этого.

Птица-лев сделал выпад. Удивленный безрассудством маленькой фигурки, квель не удосужился закрыться. Грифон, хорошо зная слабые места представителей этой расы, нацелился в недостаточно бронированную шею.

С невероятной скоростью острый обломок впился в мягкое горло и вышел на затылке. Квель завыл и попытался вытащить обломок, но рана была смертельной. С сопением обливающееся кровью животное наконец рухнуло на землю. Грифон еле успел отскочить с дороги, чтобы не быть подмятым падающими на землю несколькими сотнями фунтов мертвого монстра.

Падение квеля лишило Грифона оружия, так как под весом монстра остатки шеста разломались на мелкие, совершенно никчемные кусочки.

И только после того, как он закончил собственную стычку, Грифон заметил, как разрослась битва вокруг него. Люди визжали, кричали или то и другое вместе. Вой квелей от боли время от времени перекрывал остальной шум битвы. Слышалось постоянное бряцание металла и выкрики команд волков-рейдеров. И на фоне всего этого он слышал раскаты грома, которые наводили его на мысль о дожде, если бы не то обстоятельство, что гром гремел и гремел без остановки. Временами то тут то там проскакивали зеленые молнии.

Земля опять начала сотрясаться. По силе новых толчков птица-лев понял, что теперь конец совсем близок. По миру квелей, должно быть, уже прошел ураган разрушения!

Поэтому-то они и вышли сражаться на поверхность, — прозвучал в его голове леденящий, отдаленно знакомый голос.

Я знаю тебя! Глаза Грифона расширились. Во рту у него пересохло. У него все еще оставались в памяти детали битвы с Ледяным Драконом.

Тогда ты знаешь, что я могу быть союзником.

Кейб сказал…

В голосе появились нотки оправдания. Я передумал. Я помогу вам.

— Потому, что собственные владения Хрустального Дракона тоже оказались под угрозой? — не удержался, чтобы громко не спросить Грифон.

На этот вопрос повелитель Легара не ответил. Вместо этого он начал действовать, как будто он обо всем уже заранее договорился. Ты можешь быть спокоен, когда дело касается Кейба Бедлама. Волшебник знает свою роль во всем этом. Если все пойдет хорош-ш-шо, все уладитс-с-ся очень с-с-скоро!

Грифон не упустил из вида возникшее пришепетывание в конце сказанного. Он вспомнил о том, что Кейб рассказывал, как дракон боролся с безумием, но на всякий случай он защитил эту свою мысль от повелителя дрейков. В данный момент он был готов принять любую помощь, даже от такого сумасшедшего существа, как Король-Дракон.

— Чего ты от меня хочешь?

— Ты должен освободить скакуна-демона. Я покажу вам, как можно будет отобрать игрушку у этих щенят.

— Это все? А как же со всем этим? Голос дракона начал затухать вдали.

— Мы поговорим потом, когда ты доберешься до скакуна…

— Вернись, — прокричал птица-лев.

Но бесполезно: связь с Хрустальным Драконом больше не возобновилась.

Повелитель дрейков говорил о том, что Кейб знает свою роль. Он испугался за человека, помня из своего прошлого опыта, как Короли-Драконы играют со своими «меньшими собратьями». И все же в свое время Хрустальный Дракон помог освободить землю от своего заледенелого собрата.

Что бы там ни было, Грифон потерял Кейба, а в лагере арамитов царит теперь сущий ад. Единственное, что осталось ему, это — освободить Темного Коня. Возможно, что там он встретит и Кейба', несмотря на намеки Хрустального Дракона.

Он знал, что на первом месте у него должно быть освобождение бессмертного, невзирая ни на что. И не только потому, что он был многим обязан ему, но и потому, что как бы это ни звучало в некоторые времена поразительно, Темный Конь был его другом. Грифон не мог бросить его, как он не мог бы бросить Кейба или собственную жену.