Хрустальный грот

Не доезжая немного, он отделился от отряда и в сопровождении человека поскакал вперед. Не думаю, чтобы они заметили меня, но они могли увидеть в ложбине мерцание костра, разведенного Кадалом. Звезды светили достаточно ярко, и отряд скакал без факелов, хорошо видя в ночи. Быстрым галопом двое приближались к внешнему кругу, и я подумал, что они заедут внутрь. Но захрустел снег под копытами остановившихся лошадей, и король спрыгнул на землю. Послышался звон поводьев, которые он бросил своему спутнику.

– Не давай ему стоять, – сказал он и направился ко мне быстрыми шагами, пересекая гигантские тени.

– Мерлин?

– Милорд?

– Необычное ты выбрал время, однако. Обязательно среди ночи? – Слова прозвучали вполне бодро и, как обычно, не отличались вежливостью. Но, тем не менее, он пришел.

– Ты хотел видеть, что я здесь сделал, – сказал я. – Сегодня ночью я могу показать тебе. Благодарю тебя, что ты явился.

– Что показать? Снова видение, или сон? Я предупреждаю тебя...

– Нет, ничего подобного. Но я хотел бы показать тебе нечто, что можно увидеть лишь сегодня ночью. Ради этого, я боюсь, нам придется немного подождать.

– Долго? А то холодно.

– Не очень долго, милорд. До рассвета.

Он стоял по другую сторону от королевского камня, напротив меня, голова склонена, рука теребит подбородок.

– Говорят, что в тот раз, когда ты впервые в ту ночь стоял у этого камня, у тебя было видение. Теперь же в Винчестере мне сказали, что когда он умирал, он разговаривал с тобой, словно ты находился рядом, у его постели. Это правда?

– Да.

Он резко поднял голову.

– Получается, что ты еще на Килларе знал, что мой брат умирает, и ничего мне не сказал?

– Это было бы бессмысленно. Узнав об этом, ты все равно не смог бы вернуться быстрее. А так ты возвращался со спокойной душой и узнал о его смерти лишь в Карлеоне, когда я тебе сказал.

– Клянусь богами, Мерлин, не тебе судить, что говорить мне, а что нет! Ты не король. Ты должен был мне сказать об этом.

– И ты тоже не являлся тогда королем, Утер Пендрагон. Я поступил так, как велел мне он.

Он дернулся, но потом взял себя в руки.

– Легко сказать, – по голосу я понял, что Утер мне поверил, к тому же он испытывал трепет передо мной и этим местом. – Пока мы здесь ждем рассвета и несмотря на то, что ты собираешься мне показать, я хотел все прояснить в отношениях между нами. Ты не сможешь служить мне, как ты служил моему брату. Ты должен это понимать. Мне не нужны твои пророчества. Мой брат, я думаю, заблуждался, сказав, что мы вместе будем трудиться на благо Британии. Пути наших звезд не совпадают. Я признаю, что был слишком резок с тобой там, в Британии и у Киллара, и сожалею об этом. Но теперь поздно думать о таких вещах, наши пути разошлись.

– Да, я знаю. – Я произнес это без всяких эмоций, просто соглашаясь с ним, и несколько удивился, когда он рассмеялся про себя. На мое плечо почти дружески опустилась его рука.

– Мы понимаем друг друга. Не думал, что это будет так легко. Если бы ты знал, как мне приятно это слышать после многочисленных просьб о помощи, пощаде, милостях. А теперь единственный в королевстве человек, имеющий все права обратиться ко мне, выбирает свой путь и ничего от меня не хочет!

– Конечно. Хотя наши дороги еще пересекутся, но не сейчас. И тогда нам придется работать вместе, хотим мы того или нет.

– Посмотрим. Ты обладаешь могуществом, я признаю это, но какая мне от него польза? Мне не нужны жрецы. – Его голос был свеж и дружелюбен, словно он хотел избавиться от ночного отчуждения. Утер был приземленный человек. Амброзиус понял бы меня, но Утер снова свел все к обыденному, словно пес, идущий по следу крови.

– Ты хорошо послужил мне у Киллара и здесь, у Висячих камней. Только за это ты заслуживаешь какой-нибудь милости от меня.

– Где бы я ни оказался, я всегда буду в твоем распоряжении. Если я тебе понадоблюсь, ты знаешь, где найти меня.

– Не при моем дворе?

– Нет, в Маридунуме. Там мой дом.

– Ах, да. Знаменитая пещера. Я думаю, ты заслуживаешь большего.

– Мне ничего не надо, – ответил я.

Стало светлее. Я заметил, как он бросил на меня косой взгляд.

– Я разговаривал с тобой сегодня ночью, как не разговаривал ни с кем до сих пор. Не в обиде ли ты на меня за прошлое, Мерлин – побочный сын?

– Я не держу ничего против тебя, милорд.

– Ничего?

– Разве девчонку из Карлеона. Но ты можешь назвать ее ничем.

Он вгляделся в меня, затем улыбнулся.

– Которая? Когда?

– Не имеет значения. Ты все равно забудешь.

– Надо же, я тебя недооценил. – В его голосе послышались почти теплые интонации, никогда не слышанные мною прежде. Если бы он знал, подумалось мне, он бы рассмеялся.

– Говорю тебе, это не имеет значения. Если тогда это не имело значения, то сейчас и подавно.