Хрустальный грот. Полые холмы

— До настоящего времени никого. Я стар и устал и поселился здесь ради одиночества и моих изысканий.

— Зачем у тебя в пещере мертвые летучие мыши, те, что лежат на ларце?

— Я их изучаю.

Я удивленно уставился на него:

— Изучаешь летучих мышей? Как можно их изучать?

— Я изучаю их строение, то, как они летают, спариваются, питаются. Их способ жизни. Не только летучих мышей, но и прочих зверей, рыб, растений, птиц — все, что я вижу.

— Но это не изучение! — Я воззрился на него с удивлением. — Деметриус — это мой учитель — твердит мне, что наблюдать за ящерицами и птицами значит попусту тратить время, все равно что спать. Хотя Сердик — он мой друг — советовал мне изучать повадки вяхирей.

— Зачем?

— Потому что они быстрые и тихие и держатся в стороне от всех. Потому что они откладывают всего по два яйца, но, хотя все охотятся на них — люди, звери, ястребы, — вяхирей все же гораздо больше, чем других птиц.

— К тому же их не сажают в клетки. — Старик отпил воды, внимательно глядя на меня. — Итак, у тебя есть учитель. Выходит, ты умеешь читать.

— Конечно.

— И по-гречески?

— Немного.

— Тогда пойдем со мной.

Галапас встал и направился в пещеру. Я пошел следом. Старик вновь зажег свечу — выходя из пещеры, он погасил ее, чтобы не жечь напрасно свечное сало — и при свете поднял крышку ларца. Под ней оказались свернутые в плотные свитки книги, гораздо больше, чем в моем представлении существовало на всем свете. Я смотрел, как старик выбирает свиток, потом опускает крышку.

— Вот, смотри. — Он осторожно развернул книгу.

Я восхищенно глядел на тонкий, как паутина, но отчетливый рисунок скелета летучей мыши. Рядом с рисунком аккуратными, но едва разборчивыми греческими буквами шли фразы, которые я тут же, забыв даже о присутствии Галапаса, начал разбирать по слогам.

Через минуту или две его рука легла мне на плечо.

— Возьмем ее наружу. — Он вытащил гвозди, удерживавшие на крышке одно из высушенных кожистых телец, и осторожно положил летучую мышь себе на ладонь. — Задуй свечу. Рассмотрим ее вместе.

Вот так, без дальнейших вопросов и церемоний, начался мой первый урок у Галапаса.

Лишь когда солнце почти коснулось крон деревьев на краю долины и вверх по склону холма поползли длинные тени, я вспомнил, что меня ожидает иная жизнь и что я забрался слишком далеко. Я вскочил на ноги:

— Мне нужно идти! Деметриус ничего не скажет, но если я опоздаю к ужину, то меня станут расспрашивать, почему я задержался.

— А ты не собираешься им рассказывать?

— Нет, не то мне запретят приходить сюда.

Он улыбнулся, но промолчал. Сомневаюсь, что тогда я заметил ту невысказанную предопределенность, что лежала в основе нашей беседы: он даже не поинтересовался ни тем, как я попал к нему, ни тем, что привело меня сюда. Будучи всего лишь ребенком, я тоже принимал это как должное, но из вежливости все же спросил:

— Я ведь могу прийти снова?

— Разумеется.

— Я… трудно сказать, когда это будет. Не знаю, когда мне удастся вырваться… То есть когда я буду свободен.

— Не беспокойся. Я узнаю, когда ты соберешься ко мне, и буду ждать тебя.

— Как ты узнаешь?

Длинные ловкие пальцы аккуратно сворачивали книгу.

— Так же, как и сегодня.

— Ах да! Я совсем забыл! Ты имеешь в виду, что я войду в пещеру и выгоню наружу летучих мышей?

— Можно сказать и так.

Я радостно засмеялся:

— В жизни не встречал такого человека, как ты! Подавать дымовые сигналы летучими мышами! Мне никто не поверит, расскажи я об этом, даже Сердик.

— Ты не расскажешь об этом даже Сердику.

Я кивнул:

— Ты прав. Вообще никому. А теперь я должен идти. До свидания, Галапас.

— До свидания.

Так и повелось с тех пор. Текли дни, месяцы… Как только представлялась возможность, один, а иногда даже два раза в неделю я скакал через долину к пещере. Галапас явно знал, когда я должен появиться, потому что к моему приезду он почти всегда ждал меня с разложенными книгами; но если его нигде не было видно, я поступал, как мы договорились, — выгонял из пещеры летучих мышей, как бы посылая ему дымовой сигнал. За недели летучие мыши привыкли ко мне, и требовалось два-три точных броска камнем в потолок, чтобы выгнать их из пещеры. Впрочем, со временем необходимость в таких сигналах отпала: во дворце привыкли к моим отлучкам и перестали донимать меня вопросами, так что я мог заранее договариваться с Галапасом о дне следующего приезда.