Хрустальный плен

– Всё нормально, Матус, – улыбнулась девушка, но я воспылал благодарностью ибо понимаю, что нормально это для меня. Людей, а уж тем более парней из них, коим бы Вероника разрешила войти – нет. Глаза впитывают восхитительный образ, норовя сорваться в откровенное разглядывание и лишь струна воли всегда на страже морали. Вид таких страстей достоин, ведь под тонким покрывалом виден контур прекрасного тела Вероники, созданного мыслью Творца.

– Как спалось? – нашёлся я.

– Небывало хорошо, даже трудно вспомнить когда столь же прекрасно! – сообщила она, чуть нараспев.

– Надо же! Я рад, но всё же пора вставать, – покаялся я.

– Знаешь, после такого отдыха я неделю могу спать, – призналась гостья, заворочавшись.

Быстро смекнул, что надо выйти и направился к двери. Тут же интересуюсь:

– Тебе из напитков чего налить?

Оборачиваюсь на ответ и мозг вспыхнул от увиденного, а с ним и лицо. Вероника села на краешек кровати и чёрный, с синим отливом пеньюар, опалил великолепием. Уверен, даже сама вещь бы впечатлила, увидь её где-нибудь – гладкая, переливающаяся, она струится словно выполнена из новейшего композитного материала по нано-технологии. Вот только надетая Вероникой – вне критериев совершенства, образ меня словно вытолкнул за дверь, а шорохом листьев послышалось:

– Чай, можно зелёный.

Тяжело взять себя в руки, вернуть мысли, мечущиеся чайками над водой. Папа что-то спросил и вынужден был повторить, я ответил невпопад. Но минуты проходят размеренно, и спокойствие к моменту появления Вероники вернулось. Сверху послышались шаги мамы и вот, в начале восьмого, все собрались в гостиной. Мы с мамой чуть подшустрили и стол украсился угощениями. Когда ставил стакан с чаем для Вероники, она удивлённо подняла бровь.

– Чёрный?

Я слегка подвис, словно перегоняя гигабайты информации и вдруг понял, что вместе зелёного, налил чёрный. Догадка, почему это случилось, видимо пришла в головы одновременно и мы, смутившись, поспешили опустить тему.

Беседа бежит вольно, даже легко, как девичий туесок. Мы с радостью обсуждаем последние новости города и школы, приправляя всё вкусной закуской. Вадо вскоре достал пульт от авто и отправил сигнал на прогрев, я же спохватился надеть форму – Вероника-то уже блистает своей.

Спустя немного времени настала пора прощаться. Родители, к вящей радости узнали, что дочь Георга ещё погостит и просто пожелали успехов на день. Ощущая глубокое тепло, сильное душевное волнение, сажусь в салон. В традиционно открытые окна влетает прохладный, ветер. Его аромат прекрасен и свеж, а голубое, слегка подёрнутое осенней дымкой небо, мелькает меж домов и крон деревьев.

– Может, – мягко вернула сознание, председатель, – сходишь сегодня в Трисмегист?

– Конечно! – охотно согласился я. – Просто всё некогда было.

– Риля пишет, что атмосфера там слегка напряжённая, – сообщила председатель, а я сразу вспомнил новенького. – Дело в Журавле. Он начал совершать ошибки, со слов Гаврилы, из-за конфликтов со Стрижом.

Я удивлённо воззрился на магистра и отвечаю, пока за окном проплывают дома.

– Погоди, они же друзья?!

– Я не знаю всего, Матус, потому прошу взять ситуацию под наблюдение, – мягко сообщила девушка.

– Конечно! Сделаю всё как надо.

Глава 10

Занятия уже начались, а мысли всё возвращаются к ситуации. После слов председателя, я не на шутку взволнован. Причина, скорее всего, в Журавле. Понаблюдаю пока за ребятами сегодня и не буду ничего говорить.

Знания хорошо расположились в голове и добавили новых граней в общее понимание мира и себя. На переменах мы часто обсуждаем изученное, помимо развлекательных вещей. Сапа сидит на уроках с любопытной для меня серьёзностью, а когда сон таки добивается успехов и взгляд друга теряет осмысленность, он встряхивается и вновь вникает в суть занятия. Зато перемена – его отдушина, здесь друг принимается за обсуждение сетевых игр с таких жаром, что у многих глаза загораются с интересом.

После окончания учёбы уточнил у Вероники когда она собирается возвращаться и двинул в клуб. Настроение прекрасное, вокруг желтеет осень, а запах сухих листьев приятно вдыхать.

Вот и наша тяжёлая дверь в окружении кустов. Клубная комната мне стала родной, и дело здесь даже не в частоте посещений – многое берут на себя запахи и обстановка. Сильно пахнет библиотечным духом, где и книги, и мебель до потолка, и необходимая влажность. В этот мир древности мягко вписан шлейф подсобного помещения. Пыли нет, но из-за складируемых в здании вещей присутствует особый оттенок. Ребята вынесли всё ненужное, оставив несколько столов и стульев. Слева остались полки, где мы частично храним отобранные и прочитанные книги, не считая многих стопок, порой затрудняющих проход. Помещение немного занижено и в основной зал библиотеки идёт короткая, но широкая лестница. Каждому здесь хватает место, только братья изотопы ютятся возле двух сдвинутых столов.