Хрустальный сад

– Будь ты проклят, – раздался за моей спиной его последний крик. Я уже практически был на улице, когда ударной волной меня отбросило на несколько метров. Взрыв был грандиозным, любое современное здание разлетелось бы на мелкие кусочки, но храм выстоял, только часть стен обрушилась, ну и может быть, перекрытия.

Я добрел до отеля, переоделся и сразу лег в постель. Казалось, будто меня переехал, по меньшей мере, грузовик, но я чувствовал странное умиротворение с каким-то налетом тоски. Из открытого окна веяло сладким цветочным запахом и доносилось пение уличных музыкантов. Неужели вот так и закончится история великого Повелителя иллюзий? В чужой стране, в одиночестве, из-за каких-то ничтожных тварей. Так глупо. Так обидно. Мне же всего восемнадцать, жизнь только-только начинается! Я умру, а они будут также петь за окном. Встречу ли я там Санни? Где моя Алиша? В каких мирах будет скитаться моя душа? Мое сознание медленно погружалось в небытие, и я уже не чувствовал боли и не слышал звуков. Я шел по усыпанной хрустальным снегом дорожке меж безжизненных стеклянных деревьев. В этом мире не было тепла, света, звуков – не было ничего, время словно остановилось, но мне было уже все равно…

ЧАСТЬ II

31

Палящее солнце стояло в зените, и в маленьком деревянном домике, затерявшемся посреди австралийских равнин, было, наверное, ничуть не лучше, чем в Аду. Я сидел, сложив ноги на стол и откинувшись на спинку стула. Как же надоело это дерьмо. Я затушил недокуренную сигарету о край стола и бросил ее на грязный, заплеванный пол. На окне, которое никто никогда не мыл, билась муха. Да, заткнешься ты когда-нибудь! Я со злостью схватил со стола стеклянную пепельницу, переполненную окурками, и бросил в нее. Пепельница ударилась о деревянную раму и разбилась. Муха, сердито жужжа, улетела в другую комнату и присоединилась к другим мухам, облепившим все окна. Я снова откинулся на спинку и, зевнув, огляделся. До чего докатился? Сижу здесь, в этой дыре, курю дешевые сигареты и жду этого кретина. Зря я вчера погорячился, что у меня денег нет что ли? А он теперь, бедняга, до Нового года их искать будет… А ведь Новый год совсем скоро. В Праге, наверное, сейчас снег идет. Вспомнив этот старинный европейский город, я улыбнулся. Где-то там у меня есть свой дом. Интересно, Татьяна, или как там ее, еще бывает там? Я не следил за ее счетом уже десять лет, деньги перечислялись каждый месяц без моего участия.

Я поднялся с кресла и прошел в спальню. Постель была смята. Свинья. Я с отвращением посмотрел вокруг. Прямо напротив кровати висело большое, засиженное мухами зеркало. Человек, смотревший на меня оттуда, не был Вальтером Ритом. Его загорелое, обветренное и обросшее щетиной лицо было покрыто пылью и лоснилось от пота. Грязные длинные волосы были кое-как собраны в пучок. Дорогая шелковая рубашка перепачкана помадой и кровью. Вальтер Рит всегда так следил за собой. Я задумчиво потер подбородок. Надо выбираться отсюда. Пора домой.

Десять лет я скитался по миру, пытаясь убежать от себя и своих воспоминаний. Не особо успешно. Нет нужды вдаваться в подробности о том, как я провел эти годы. Спросите в любой злачной забегаловке где-нибудь на Кубе, слыхали ли они когда-нибудь кто такой Терри-псих? Уверен, они расскажут вам не одну сотню занимательных историй. Терри-психом прозвал меня Густав, старый пройдоха, у которого я однажды обучался пиратскому промыслу. Почему псих? От нечего делать я лез во все авантюры, всегда был у всех на виду и никогда не скрывался. А зачем? Разве кто-то сумеет поймать Повелителя иллюзий? На самом деле я специально привлекал к себе внимание. Ждал, когда отзовется кто-нибудь из прошлой жизни. Мой Наставник или та загадочная «она», которую упоминал Скарабей в своей предсмертной речи, но от них не было никаких вестей. Как не было вестей и об Алише. Если честно я не занимался ее поисками с тех самых пор, как чуть не сдох в Каире, и столько же времени не бывал в Европе.

И вот теперь я стоял у окна, глядя на темные воды Влтавы. Крупные пушистые снежинки тихо кружились за окном. Солнце село, и город медленно погружался в туманную мглу. Моя квартира, в которой я едва ли прожил месяц, казалась мне пустой, холодной и чужой, несмотря на картины и всякие антикварные или просто интересные штучки, которые я покупал по всему свету и присылал сюда. Татьяна отлично выполняла свою работу, все было аккуратно расставлено и блестело чистотой.

Уже совсем стемнело, но я все продолжал стоять и не мог оторваться от снежинок. Меня переполнял какой-то детский восторг. Десять лет не видел снега. Внезапно в комнате включили свет, и идиллия разрушилась. Я с раздражением обернулся. На пороге стояла пожилая женщина и с подозрением разглядывала меня. Она постарела, но я узнал ее и улыбнулся.

– Татьяна!

– Пан Вальтер, – женщина выронила ключи, – неужели это вы?

– Да, Таня, я вернулся, – я подошел ближе. – Думал, что увижу здесь полное запустение, но…