Хтонь

Каждый день Макар вычёркивал из списка две-три цели. Газеты называли неуловимого мстителя «Одесским бучером»; Николай и сам стал считать себя не солдатом на войне, а безжалостным палачом. Про́клятой душой, лишённой надежды на спасение. Но он упрямо продолжал своё кровавое дело, спасая тех, кто мог стать жертвой инерционного выравнивания хтони.

47

Через месяц кровавый долг был выплачен полностью. Разбежавшихся одесских катов приходилось разыскивать по деревням — поняв, что происходит, герои поспешно покинули город. Но никому из них это не помогло, Счетовод находил беглецов без особого труда. Последнего в списке обнаружили в схроне под Черновцами — старом схроне, где когда-то прятались эсэсовцы из разбитой «Галичины». Там же он и остался навсегда.

Друзья задержались на поляне рядом со схроном; все ждали развязки. Вскоре из чащи вышли Счетовод с Трикстером. Даймоны присели на поваленное дерево — место, оставленное специально для них.

— Я закончил, — сказал Николай. — Ты удовлетворён?

— Да, — подтвердил Счетовод, — долг закрыт. Вы свободны.

— Покажи пальцы! — потребовал Трикстер.

Николай кинул ему пластиковый пакетик. Даймон разглядел содержимое, и его лицо разочарованно вытянулось.

— По одной фаланге. Всего-то. Скучно с вами, якудзы-гуманисты.

— Знаешь, из тебя тоже юморист… как из Петросяна, — парировала Кузя.

Трикстер в ответ только усмехнулся. Не прощаясь, Даймоны встали и направились в чащу.

— Счетовод! — позвал Николай. — Как я смогу тебя найти?

— Я сам тебя найду, — ответил Даймон, не оборачиваясь, — если это потребуется.

На лице Кузи появилось тревожное выражение.

— Зачем он тебе? Забудь его, как ночной кошмар! Нам давно пора вернуться домой. Макар, свяжись с Элизиумом и запроси срочную эвакуацию.

Николай отрицательно покачал головой.

— Я не могу вернуться. Я проклят.

— Но почему?!

— Я палач. Я убивал людей.

— Нет! — на глазах Кузи выступили слёзы. — Ты спасал людей! Ты остановил «поезда дружбы», ты спас жизни сотням одесситов!

Николай тяжело вздохнул.

— Конечно, на это можно посмотреть и так. Но это, как сказал бы Счетовод, уже прошлое, неосуществлённая возможность. А того, что не произошло, нет в Книге Жизни. Там есть лишь реальность, в которой я убивал людей.

— Ты восстановил справедливость, свершил праведный суд! — продолжала настаивать Кузя.

— И так тоже можно сказать, — кивнул Николай, — есть множество доводов, которыми я мог бы оправдаться. Но это самообман; а правда одна — я убивал людей. Убивал каждый день, убивал безоружных, убивал не ожидающих этого.

— Тут ты не прав, — перебил его Шаман. — Все они ожидали возмездия. Просто не все были готовы себе в этом признаться. Но даже самые отмороженные где-то в глубине понимали — расплата неизбежна. Слишком инфернально то, что они содеяли.

— Не придирайся к словам, — попросил Николай, — суть ведь от этого не меняется. Вы с Кузей можете вернуться в Элизиум, ибо ваши руки чисты. А мы с Макаром — нет. Мы уже не можем быть воинами добра, на наших руках слишком много крови.

Кузя прижалась к Николаю и уже не пыталась сдержать слёзы.

— Почему мы не можем остаться вместе?! Макар же остаётся с тобой. Но он никого не убивал сам, он просто твой соучастник. А я разве нет? Я ведь была с тобой всё это время. Я спала с тобой, я будила тебя, когда ты кричал во сне. А кричал ты каждую ночь. Я успокаивала тебя своим телом и радовалась, когда тебя хоть на миг отпускало. Я была счастлива, когда ты входил в меня и твоё отчаяние отступало. Разве я не соучастница? Разве я не заслужила права быть рядом с тобой?

— Ты не заслужила участи быть про́клятой, — ответил Николай. — Ты чиста. И ты не соучастница, ты просто добрая самаритянка.

Внезапно Кузя оттолкнула Николая и указала на Бестию, вышедшую из леса.

— Ты всё-таки решил остаться с ней! Я же говорила, что она суккуб, а вы мне не верили!

— Кузнечик! — укоризненно протянул Николай.

Кузя закрыла лицо руками.

— Боже, что я несу! Извини. Я совсем запуталась. Я не понимаю, что же теперь с нами будет.

— Вы с Шаманом останетесь воинами добра, — ответил Николай. — А мы с Макаром станем воинами равновесия — если, конечно, Счетовод нас призовёт.

— И мы будем воевать друг с другом? — спросила Кузя.

— Вряд ли. Ты же знаешь, что равновесие обычно нарушают из инферно и зачищать приходится зло. Возможно, у нас даже будут совместные операции.

Кузя попыталась улыбнуться, но не выдержала и разрыдалась.

— Нет, нет! Я не могу это принять! Ты же ни в чём не виноват!

— Это не имеет значения, — ответил Николай.

— Всё имеет значение! Ты же не выбирал зло; у тебя просто не было выбора. Ты не мог поступить иначе! А если не было выбора, то нет и вины!

Николай обнял девушку и погладил непослушные волосы.