Хуан Дьявол (ЛП)

– Нет. Это сеньор Ренато Д`Отремон, дочь моя, он просит, умоляет, чтобы ты не отказывала ему.

Монике показалось, что у нее похолодела кровь. Ренато Д`Отремон. Каждая из этих букв пронзала стрелой скорби, с вторгающимся горьким разочарованием, потому что это он, а не другой. Слова Колибри окрылили ее душу надеждой, которая, несмотря ни на что, будила в ней безумные мечты. А теперь, словно захлопнулась приоткрытая дверь, словно погасла последняя звезда на мрачном небе.

– Я осмелюсь просить тебя не отказывать ему, – продолжала Настоятельница. – Он уже долго ждет и кажется таким печальным, неспокойным. Его настойчивость заставляет думать, что это действительно важно, связано с заявлением о расторжении брака, подписанное тобой для отправки Его Святейшеству. В конце концов, выслушав его, ты ничего не потеряешь.

Моника посмотрела по сторонам. При появлении Настоятельницы, Колибри исчез. Несомненно, он спрятался рядом или сбежал, унося с собой последний глоток соленого воздуха, безнадежную тоску, которое вызывало одно имя Хуана. Голос Настоятельницы раздавался будто издалека, заставляя вернуться к действительности:

– Семья Д`Отремон равна тебе, они твои родственники. Они не могут желать тебе плохого. Идем, дочка. Идем…

3.

– Вы войдете со мной, Ноэль. Я хотел сказать, если желаете.

– Конечно желаю, и войду с тобой. Не беспокойся, я сумею остаться благоразумным. Когда несчастные браки оказываются перед свидетелями, то становятся излишне щепетильными и достойными. Женщине нравится поддержка и господство мужчины.

– Такие, как она, крепки, как бриллиант. Она может казаться хрупкой, как кристалл, но это не так. Перед ней я не так силен. Она не любит меня, Ноэль, не любит!

– Возможно, не любит, но сможет полюбить. Я считаю, что мужчина способен завоевать сердце, если еще не завоевал. Разве не тебя зовут пиратом? Разве не ты прославился тем, что укрощаешь волны и ветра? Разве сражение проигрывают, еще не начав?

– К моему несчастью, да. Но не важно. Пойдемте. Если она не откажется принять меня.

– Успокойся. Позволь мне поговорить с сестрой-привратницей.

– Моника, наконец ты появилась. Наконец согласилась.

– Не благодари, Ренато. Я хотела никого не видеть какое-то время. Пришла сюда обрести покой.

– Ладно, вам нужно поговорить, прийти к согласию, сгладить небольшие шероховатости, которые возникли в силу обстоятельств, а они не должны существовать между родственниками, – примирительно посоветовала Настоятельница. – По вашему желанию, сеньор Д`Отремон, я оставлю вас. Вы просили ее согласиться на беседу, прошу вас как можно меньше беспокоить Монику мирскими заботами. Монастыри должны быть плотиной от мира, тихой заводью, которая нужна измученной душе Моники. А теперь, с вашего разрешения.

Мать-Настоятельница попрощалась и тихо удалилась, оставив Монику и Ренато. Некоторое время они стояли в тишине, пока холодный голос Моники не прервал молчание:

– Говори же. Ты хотел поговорить со мной.

– Хотел, правда. И если бы мы были в стенах моей библиотеки, сколько я бы сказал тебе, Моника. Есть доводы, которым нечего возразить, бессмысленно каждое слово, потому что они всего лишь бледное отражение чувств. – Дрожащий Ренато приблизился, но Моника отступила и отвела взгляд от откровенного и лихорадочного блеска его глаз. – Если бы я мог свободно рассказать тебе о своих чувствах.

– Есть чувства, которые не имеют права существовать, Ренато.

– Я заплатил счастьем за ошибки, которые совершил, и не стремлюсь быть счастливым. Я отказываюсь от него, но мне нужно что-то, чтобы жить и дышать.

– У тебя есть жена, она родит тебе сына, и еще многих, Ренато. Сотни, тысячи существ зависят от тебя. Твое положение и богатство дают тебе право быть королем, но и иметь обязанности. Многое может заполнить твою жизнь и забыть о той женщине в монастыре, которую ты захотел полюбить слишком поздно.

– Моника, я понимаю твои причины, они взвешены и соразмерны, но оставь мне луч света, луч надежды. Не заключай себя в монастыре! Не возводи другую стену! Единственное, о чем я прошу. Когда расторгнут союз, связывающий тебя с Хуаном Дьяволом…

Моника вздрогнула, словно имя причиняло боль, словно один только его намек тронул за живое, но взяла себя в руки и сжала губы. Только подняла голубые глаза и остановила их на Ренато, взгляд ее сверкнул стальным блеском:

– Почему бы тебе на оставить все это?

– К сожалению, я не могу. Позволь мне закончить. Когда расторгнут твой брак с Хуаном, ты будешь свободной в своих действиях. Сможешь жить в мире при свете солнца. И есть тысячи вещей, которые могут заполнить твою жизнь, пока ты ждешь.

– Чего жду?

– Не знаю. Чуда, которым милостиво одарит нас Бог, когда падут мои цепи, которые я заслужил носить. Знаю, ты не скажешь ни слова, не обвинишь ее ни в чем. Ты настолько благородна, насколько она мелочна. Ты знаешь, что она предала мое сердце, обманула, уничтожила мои мечты, была со мной эгоистичной и жестокой. Не могу сказать, что она предала меня как жена, но тем не менее, я привязан к ней, и из-за нее мне не хватает света твоих глаз…