Хуан Дьявол (ЛП)

– Однако ей хватило их, чтобы подписать прошение о расторжении брака. Разве нет?

– Кто тебе сказал? – хотел знать Ренато.

– Тебя не касаются мои источники. Теперь я вижу, что они верные.

– Уйди, оставь Монику в покое! Не я велю тебе, а она, которая молит своим поведением, взглядом, потому что слов уже нет!

– Нет, Ренато, – отвергла Моника, делая громадное усилие. – Нет. Ради Бога. Оставь меня наедине с Хуаном. Прошу тебя.

– Премного благодарен, – поблагодарил Хуан с холодным безразличием. – Я всегда надеялся на твою любезность.

Взгляд Хуана насмешливо проследил за удалившейся фигурой. Затем посмотрел на бледную женщину, упавшую в широкое кожаное кресло. Моника и вправду была на пределе. Теперь она плакала, прикрыв платком лицо, а ее всхлипы попадали в сердце Хуана, как ядовитые стрелы. Некоторое время он молчал, глядя на нее, пытавшуюся остановить безутешные слезы, и его надменное выражение превращалось в беспомощное и унылое милосердие.

– Хорошо, Моника. Не хочу мучить тебя. Полагаю, ты плачешь по своей невозможной любви. Невозможной по образу твоих мыслей. Но по крайней мере, тебя уже утешили преданность и верность Ренато.

– Хватит! – крикнула Моника гневно. – Если это все, что ты хочешь сказать…

– О, нет! Совсем нет. Я думал обо всем, что угодно, но только не о том, чтобы встретиться с кабальеро Д`Отремон здесь, в монастыре. В конце концов, иногда я так наивно верю, что кабальеро и вся знать искренне говорят об уважении и религии, положа руку на сердце. Ваши понятия так сложны, что я не могу их понять. Я как лягушка, которая квакает у пруда.

– Почему тебе пришло это в голову, Хуан?

– Просто так. Вещи, которые я пытаюсь объяснить себе. Странно я повернул разговор. Теперь я не помню, зачем пришел.

– Ты смеешься надо мной?

– Я бы хотел посмеяться над собой, Моника, – искренне уверил Хуан. – Хотел бы взорваться от хохота, как смеялись надо мной женщины. Хотел бы разом убрать тебя, как всегда убирал в сторону препятствие, которое мне мешало. Но разве тебя это волнует? Кого волнует то, что в сердце Хуана Дьявола?

Слезы Моники высохли, она подняла голову. Опираясь руками о подлокотники кресла, она смотрела на него. Снова уловила что-то странное, снова ей показалось, что все исчезло, кроме глаз этого человека, неосознанного очарования его присутствия. Она бы страстно хотела, чтобы длился часами этот единственный свет в суматохе ее бескрайних чувств, сознания, обезумевшего от страданий и размышлений. И вновь горькая насмешка расцвела на губах Хуана:

– Полагаю еще будет действовать на нас влияние обряда венчания, я не могу оставаться совершенно в стороне от тебя, по крайней мере пока ты не дашь мне исчерпывающий ответ касательно аннулирования брака. Ты отправила его вчера? Это очень долго, знаешь?

– Кто сказал тебе об этом? Айме! Айме! – подтвердила Моника горестно, внезапно угадав. – Ты говорил с ней? Видел ее?

– Я видел ее вчера вечером, и она принесла мне удачу.

– Как? О чем ты говоришь?

– Твой кабальеро Д`Отремон проиграл более сотни тысяч франков, а я их выиграл. Конечно, речь идет о деньгах, а это не сильно влияет на него. У него их слишком много.

– Ты играл с Ренато, и с вами была Айме? – добавила крайне изумленная Моника.

– О, нет! Какая глупость! Они не пришли вместе туда, где мы встретились. Оба они часто посещают игорные дома и таверны, но не вместе, это понятно. Это то, что называют правилами поведения, порядочностью. Я, конечно же, не знал этого, но уже понял.

– Нет, невероятно, этого не было! Ты говоришь, чтобы поиздеваться надо мной, чтобы выставить дураком Ренато, чтобы…

– Неправда. Я могу показать тебе бумаги, если не веришь моему слову. Теперь у меня есть достаточно, чтобы начать быть тем, кого называют порядочным человеком. Нотариус Ноэль убедил меня, как можно с пользой обладать небольшим количеством денег. Не важно, что деньги выиграны за игорным столом. Если у меня есть дом, если найду способ, чтобы остальные на меня работали, вместо того, чтобы делать это лично, я по крайней мере буду менее недостойным мужем для одной из де Мольнар.

– Чего ты добиваешься, Хуан?

– Это единственный вопрос, который на самом деле я должен задать тебе. Кабальеро Д`Отремон тоже старательно аннулирует свой брак? Он тоже порвет свои цепи? Ответь, Моника. Мне важен твой ответ!

Дрожащая Моника вскочила, а Хуан подошел к ней, взяв за запястья в неудержимом порыве. Теперь решительный и жестокий, он хотел измерить глубину чувств сквозь голубые глаза Моники. Вся его жизнь была в ожидании этого слова, но Моника была слишком слепа, ее сердце оглохло от силы страдания, и до нее не дошло, она не ощущала отчаянный крик другого сердца, показавшегося в якобы насмешливых словах Хуана. Она была отравлена, чувствовала на губах горький привкус ревности, и в свою очередь спросила:

– Ты хочешь узнать, станет ли Айме свободна? Ведь она интересует тебя, не так ли?

– Айме? – презрительно отверг Хуан со смехом.