Худловары

Однако и это не так. В 2003 году группа исследователей под руководством физиолога Терри Петтиджона установила связь между степенью худобы моделей и состоянием экономики страны. Анализируя фотографии «девушек года» в выпусках журнала Playboy с 1960 по 2000 год, эти ребята выяснили, что во время кризисов экономики США мужики предпочитали тёлок покрепче. А хрупкими изящными козочками увлекались, когда экономика стабилизировалась. Анна Николь Смит, самая полная из «моделей года», получила свой титул в 1993-м, который был одним из самых неудачных в новой истории США. «Мы ищем забавы, когда нам хорошо, и нуждаемся в заботе, когда нам плохо», – прокомментировал свои находки Терри Петтиджон.

Вот какие серьёзные механизмы привели к движению «Barbie No Pasaran»! Теракты и техногенные катастрофы последнего времени не очень-то располагали соотечественников к образу женщины в форме вешалки, которая хороша лишь там, где и положено быть вешалкам: на подиумах или в витринах бутиков. Толстая девочка Алена Писклова помогла выявить интересные тонкости здравоохранения в отдельно взятой стране!

# # #

Даже такое важное событие, как регистрация брака, не может затупить скальпель моего нового взгляда на мир. Нет, я вижу и приятное: кучу брачующихся в честь народного праздника Красной Горки, яркие пятна двух наших оранжевых футболок и такого же букета на фоне длинной очереди чёрно-белых, как старые телевизоры, женихоневест. И мост, через который нужно обязательно перенести свою половину вместе с маленьким Китом внутри, и китайский ресторан, где мы продолжаем праздник всё в том же красном декоре…

Но одновременно я вижу, что Воронеж – город высокой скульптуры с медицинским уклоном. Вот какие памятники тут стоят: кастрированный Белый Бим Золотое Ухо; Пушкин с отрезанными по самые яйца ногами; Пятницкий с отрезанными руками и издевательской балалайкой перед ним; падающий (пизанский) Андрей Платонов. Кто ещё не верит, что литература – синоним инвалидности, отправляйтесь жениться в Воронеж.

Привлечь вторую жену Катю к совместной работе удалось ненадолго. Возможно, потому, что она чересчур ответственный работник. Всю работу прямо-таки через себя пропускает. Я это сразу понял, когда нашёл у неё опечатку «Государственная система здравоохренения». А когда она редактировала раздел «Аллергия», объевшись мандаринов, ей пришлось даже «скорую» вызывать.

– Я сначала думала, это чесотка, – сказала она мне потом. – Я ведь в тот день уже начала раздел «Кожные»!

После этого Катя написала целый репортаж о том, как её лечили методом Бутейко от насморка. Там у ней тоже выявился дифференциальный диагноз, связанный с редактированием предыдущих разделов:

«—Через ваши лёгкие проходит не 5 литров в минуту, а 20! Трудитесь за четверых.

—Возможно, это из-за беременности, – пытаюсь оправдываться я…»

В общем, бедняжка уже едва ходила после такой медицинской журналистики. К счастью, самый опасный раздел – «Психологию» – я к тому времени отредактировал сам, и Катю больше к работе не привлекал. Тем более что с переделкой старых текстов «Медмедии» мы более-менее разобрались, пришёл черед делать совсем опасные вещи: проверять на себе не гуманный метод Бутейко, а самые высокие технологии современной медицины.

# # #

Журналистика тест-драйва отличается от обычной журналистики тем, что ты вновь понимаешь главное отличие живого от мёртвого. Живое – это то, что ещё можно убить. Самыми разнообразными способами.

В обычной, оторванной от реальности журналистике ты легко можешь, к примеру, гнать пургу о достижениях электротерапии. Ты можешь ярко живописать лягушку Луиджи Гальвани и другие опыты XVIII века, а также порождённые ими страшилки типа «Франкенштейна». Без особых эмоций ты подметишь, что самыми важными для медицины оказались токи с частотой 5000 Гц и более и что великий сербский учёный Никола Тесла чуть было не получил Нобелевку за открытие медицинских приложений высокочастотного тока. И так далее.

В реальности же тебя укладывают на стол в маленькой каморке, обвешивают электродами и… уходят. Ты с ужасом взираешь на прибор, который типа должен тебя лечить. Первая волна электротока вызывает воспоминания о разнообразных глюках MS Windows – тут ведь может случиться то же самое, только не на дисплее, а на тебе самом, который лежит под электродами. Ты мучительно ищешь в памяти успокоительные абзацы красивых описаний этого прибора – но в голове крутится лишь одна дикая фраза из технического руководства, которое не показывают обычным журналистам:

«При проведении терапии во взрывоопасных условиях не исключена возможность взрыва».

Даже после завершения процедуры, когда ты чувствуешь ту самую лёгкость, которую тебе обещали, – всё ещё остаются большие сомнения. Возможно, лёгкость оттого, что адскую машинку все-таки вырубили и ты успел добежать до туалета.