Худой мужчина

— Точнее говоря, двадцать восемь пятьсот. — Гилд положил конверт в карман. — Но, понимаете, это еще не все. После первого раза Маколей постоянно что-то продавал, чтобы набрать денег. — Он пощупал карман. — Если желаете взглянуть, у меня тут список всего проданного.

— Не надо, — сказал я. — Как он передавал деньги Винанту?

— Обычно Винант писал девице, когда ему нужны деньги и сколько. Она брала их у Маколея. У него есть ее расписки.

— А как она их передавала Винанту?

Гилд покачал головой.

— Маколею она говорила, что встречается с ним в местах, которые назначал он сам. Маколей, однако, считает, что она знала, где находится Винант, хотя и говорила обратное.

— А не может быть, что последние пять тысяч были при ней, когда ее убили?

— Тогда получается убийство с целью ограбления, если конечно… — Он говорил, прикрыв свои бесцветные глаза: — Если, конечно, он сам не убил ее, когда пришел за деньгами.

— Или же если, — предположил я, — кто-то другой не убил ее совсем по иной причине, обнаружил деньги и решил заодно уж прихватить их.

— Конечно, — согласился он. — Такое бывает сплошь и рядом. Иногда случается даже, что первый, кто обнаружит труп, сначала приберет кое-что к рукам, а потом уже поднимает тревогу. — Он поднял большую руку. — Только не подумайте, что это я о миссис Йоргенсен — такая дама…

— Кроме того, — сказал, я, — она ведь была не одна?

— Некоторое время была. Телефон в квартире не работал, и управляющий с лифтером спустились в контору позвонить. Но поймите меня правильно, я не говорю, что миссис Йоргенсен сделала что-то такое. Такая дама просто не способна…

— Что стряслось с телефоном?

В дверь позвонили.

— Ну, — сказал Гилд, — даже и не знаю, как это понимать. Телефон. — Он замолчал — пришел официант и начал накрывать на стол.

— Насчет телефона, — сказал Гилд, когда мы уже сидели за столом. — Повторяю, не знаю, как это и понимать. У него был микрофон прострелен.

— Случайно или…?

— С тем же успехом могу и у вас спросить. Пуля, разумеется, была из того же ствола, как и те четыре, которые попали в нее. То ли он в первый раз промахнулся, то ли нарочно это сделал — не знаю. Шумноватый все-таки способ вывести телефон из строя.

— Кстати, — сказал я, — неужели никто не слышал всю эту пальбу? Тридцатидвушка, конечно, не дробовик, но хоть кто-то же должен был услышать.

— А как же, — произнес он с отвращением. — Теперь-то весь дом кишит людьми, абсолютно уверенными, что слышали кое-что. Но когда надо было, никто ничего не предпринял, да и, бог свидетель, не больно-то они сходятся насчет того, что именно они слышали.

— Так всегда бывает, — сочувственно сказал я.

— А то я не знал. — Он вновь принялся за еду. — Так о чем я? Ах да, о Винанте. Он съехал с квартиры и вещи сдал на хранение. Мы перерыли все его барахло, но не нашли ничего такого, что помогло бы уяснить, куда он уехал или над чем работает — мы-то надеялись, что это нам поможет. В его мастерской на Первой Авеню нам повезло не больше. Она стоит под замком с тех пор, как он уехал. Правда, два раза в неделю Вулф заходила туда на часок-другой — забрать почту и все такое. В почте, которая пришла после того, как ее застрелили, ничего интересного. — Он улыбнулся Норе. — Вам, наверное, скучно, а, миссис Чарльз?

— Скучно? — Она была явно удивлена. — Да я от любопытства на самом краешке стула сижу.

— Обычно дамам подавай что-то поколоритней, — сказал он и откашлялся, — пошикарней, так сказать. В общем, мы ничего не узнали и определить, где он, не смогли. Только вдруг в прошлую пятницу он сам звонит Маколею и назначает встречу на два часа в вестибюле отеля «Плаза». Маколея в это время не было, и он попросил оставить записку.

— Маколей был здесь, — сказал я, — обедал с нами.

— Он говорил мне. Словом, Маколей добрался до «Плазы» только без нескольких минут три и никакого Винанта там не нашел, и в отеле Винант не регистрировался. Он постарался описать его, с бородой и без, но никто в «Плазе» такого припомнить не мог. Звонит в свою контору — туда Винант больше не обращался. Тогда он звонит Джулии Вулф, но та говорит, что даже и не знала, что Винант в городе — это, по его мнению, ложь, поскольку он только вчера передал ей пять тысяч для Винанта, и Винант, несомненно, приехал за ними. Тогда он, значит, просто говорит: «Ну ладно», вешает трубку и возвращается к своим делам.

— Каким именно делам? — спросил я.

Гилд перестал жевать только что откушенный кусок булки.

— Не худо бы узнать, коли так. Я выясню. Против него, вроде, ничего не было, и мы не стали проверять, но точно знать никогда не мешает, у кого есть алиби, а у кого нет.

Я покачал головой в ответ на вопрос, который он решил не задавать:

— Я тоже ничего против него не вижу, кроме того, что он — адвокат Винанта и, по всей вероятности, знает больше, чем говорит.

— Конечно. Понимаю. На то, наверное, и нужны адвокаты. Теперь о девице: может быть, Джулия Вулф — не настоящее ее имя. Пока мы точно не установили, зато узнали, что она из тех дамочек, которым, пожалуй, даже он не доверил бы такую кучу денег — то есть, если бы знал, конечно.

— Судимость?