Худой мужчина. Окружной прокурор действует

— Знаете, — сказал он, — я попытаюсь не впутывать вас в это дело. Думаю, мне это удастся. Его вдова задержана как важный свидетель. У нее есть ребенок. Она, конечно, знает об этой грушевидной родинке. Конечно, я мог бы задать ей прямой вопрос во время слушания, но, если она станет отрицать, что у него была такая родинка, я попаду в дурацкое положение. Я не могу подвергать сомнению ее показания, потому что она является моим свидетелем — свидетелем обвинения. То есть, если бы я это сделал, меня бы забросали грязью. И никто не мог бы подвергнуть сомнению ее показания. Ну а теперь, если я воспользуюсь вашими показаниями, я могу прямо ей сказать, что у меня есть другой свидетель, и если она солжет в этом важном пункте, то будет отдана под суд за дачу ложных показаний. Думаю, этого будет достаточно, чтобы установить личность убитого.

— И мне не придется идти в суд?

— В этом случае не придется, — сказал Селби.

Кармен Эйерс секунду-другую задумчиво смотрела на бокал в своей руке, потом медленно заговорила:

— Я была очень привязана к Алисону Брауну. Естественно, я не знала, что он — Джон Берк, и не знала, что он женат. Наша фирма ставила условие: никаких личных отношений с клиентами. Алисон Браун поймал меня однажды в субботний полдень, когда я была в довольно грустном настроении. Не знаю, специально ли он пришел в тот ресторан, где я завтракала, или он обычно туда ходил. Думаю, он пришел специально. Как бы то ни было, мы познакомились. Он казался остроумным и интересным собеседником. Он сказал, что ему надо убить время, и предложил поехать на пляж. Был ужасно жаркий день. Из пустыни дул восточный ветер. Моя квартира в такую погоду как раскаленная духовка. Мне было некуда идти и нечего делать. Правило, установленное в нашей фирме, мне всегда не нравилось. У меня было сознание, что я честно работаю и приношу пользу. Я считала, что фирма не имеет права вмешиваться в мою личную жизнь.

Так или иначе, мы отправились на пляж. Не помню, тогда или позже я заметила, что его машина зарегистрирована на имя Джона Берка из Лас-Алидаса. Я поинтересовалась этим.

Он сказал, что Берк — его шурин, но просил ничего не говорить об этом на работе. Естественно, я и не говорила.

Я не успела оглянуться, как мы уже ходили повсюду вместе — концерты, обеды, танцы. Он казался откровенным и в конце концов сказал мне, что женат, что его жена занимается разводом и что они будут разведены месяца через три. Он говорил, что хочет жениться на мне, как только получит развод. Я не дала ему сразу согласия — не была уверена, что люблю его достаточно сильно. Судя по всему, у него было достаточно денег, чтобы содержать меня. Он сказал мне, что мы поедем в Европу и проведем там медовый месяц, а когда вернемся, он займется бизнесом. Он говорил, что развод совершенно выбил его из колеи, он думал, что никогда больше не сможет довериться женщине, но встреча со мной заставила его изменить мнение… И почему серьезные, порядочные женщины всегда нарываются на подобных мужчин, а всякие авантюристки, которые только и мечтают сорвать с мужчины побольше, выходят замуж за порядочных?

— Вы когда-нибудь разговаривали с ним о его деле, денежных вкладах или связях? — спросил Селби.

— Нет, — сказала она, — то есть я задала несколько таких вопросов, когда мы встретились. Он обещал, что когда-нибудь расскажет мне всю историю, но пока это для него было очень болезненно. Он сказал, что его шурин Джон Берк — отличный парень, сейчас уехал куда-то в Мексику и оставил ему машину.

— А что он говорил: Джон Берк — муж его сестры или брат жены? — спросил Селби.

— Брат жены. Он повторил, что Джон Берк — молодец и знает, какой характерец у сестры, и что все его родственники ему сочувствуют.

— Когда вы расстались? — спросила Сильвия.

— Когда меня уволили, — сказала Кармен с горечью. — Альфред Милтерн засек нас в Энсенаде. Меня вышвырнули на следующий же день. И больше я Алисона Брауна не видела. Тогда я поняла, что была нужна ему лишь для того, чтобы через меня разузнавать обо всем, что происходит в фирме, ну и для развлечения… Ну а потом я встретила прекрасного молодого человека. У него нет денег, стоящих упоминания, но есть работа, есть стремления и характер. Я… он еще не сделал мне предложения, но, мне кажется, собирается. И медового месяца в Европе не будет. Мне придется продолжать работать — вот почему он еще не сделал мне предложения, хотя пару раз уже намекал на это.

Он не хочет, чтобы его жена работала… Но ведь как бывает в этом мире: мы не получаем все, что только захотим, а вынуждены довольствоваться тем, что есть. Он надеется получить повышение. Он ужасно гордый. Но когда мы объяснимся, он поймет, что я готова продолжать работу: это единственный разумный путь.

— Вам не было трудно получить другую работу? — спросила Сильвия.