Художественная интеллигенция

Интуиция, по Бергсону, например, есть род интеллектуальной симпатии, посредством которой человек вскрывает суть вещей, незримых для ординарного сознания. Интуиция отдана в жертву интеллекту, однако в "пограничных" ситуациях она действует подобно молнии, озаряя суть человеческого "я", его судьбу и место во Вселенной. По мнению философа, с наибольшей силой интуиция как форма эстетической способности проявляется у представителей художественно одаренной части общества.

Нетрудно заметить, что признаки интуитивного мышления свойственны как целеустремленной, так и нецелеустремленной человеческой деятельности вообще.

Преувеличение роли интуиции и подсознательного почти не встречается в современной литературе о художественном творчестве. Однако это не означает, что как в художественной области, так и в иных сферах человеческой деятельности перевелись работники, всецело полагающиеся на свою интуицию, наитие, фантазию.

Называя интуицию инстинктом, Н.К. Михайловский писал: "Первоклассный художник имеет в руках своего познания все нити своих суждений, тогда как художник мелкотравчатый до такой степени руководствуется инстинктом, что даже и не подозревает, что придерживается тех ими других…" Данное утверждение можно отнести и ко всем первоклассным работникам, где бы они ни трудились. Не обуздывать свою интуицию, не слепо следовать за нею, а вскрывать в знании, постигнутом интуитивным путем, рациональное, истинное и направлять это осознанное в нужное русло – в этом состоит один из важнейших элементов творчества.

И, разумеется, специфика труда художественной интеллигенции в целом и особенно каждого индивида в отдельности зависит от способностей и одаренности ее представителей.

Л. Выготский утверждает, что искусство от науки отличается методом. Однако метод есть лишь производное от цели, задачи, которые ставят перед собою ученый или художник, любой человек. Объект труда определяет во многом характер и содержание метода, пути подхода к исследованию, колорит результатов труда. Метод диалектичен, не статичен и вне, и в процессе труда. Метод многолик и разнопланов, он может соединять в одной работе холодный расчет ученого и фантазию художника, темперамент образного поиска в науке и рассудочность художественного исследователя.

Отсутствует видимая грань между иррациональным и рациональным, художественным мышлением и мышлением научным. Цель исследователей одна – жизнь во всем ее противоречии и многообразии. Но и метод, цель, и подход к методу – не окончательные критерии. Действия исследователей, подчиненные одному методу и одной цели, могут привести к различным выводам.

Современный проповедник учения йоги Рамакришна повествует о четырех любознательных, которые задались единой целью – узнать, что есть слон. Один дотронулся ноги, другой – до хобота, третий – до туловища, четвертый – до ушей. Каждый соответственно категорически заявил, что слон – это столб, дубина, бочка, большая корзина! Начался спор, который продолжается и поныне, ибо все четверо были незрячи.

Единые подступы к цели исследования (пешком), единый метод – ощущение через прикосновение к одному тому же нелетающему и неопознанному объекту ни к чему не приведут, будь в группе кто угодно – ученые или художники или те и другие в разных соотношениях. Мы бы назвали такой парадокс плюрализмом мнений слепых. Сущее бездонно в своем многообразии и постоянной видоизменяемости.

Искусство от науки отличает верховенство чувственного начала над рациональным, как бы уточнил Л.Н. Толстой.

Однако в природе вряд ли найдется художник, который своим методом избрал бы только чувственное начало, или ученый, придерживающийся абсолютно рационалистического метода. Сознательное и бессознательное, рациональное и иррациональное в труде и в жизненных ситуациях каждого человека присутствуют и активно взаимодействуют в различных пропорциях. Именно этот момент помогает рациональному сознанию восхищаться художественными произведениями, догадываться о сущности художественных образов и наоборот – художнику понимать рациональное.

Один из героев знаменитого чешского новеллиста, помогая полицейскому в расследовании происшествия на пустынной улочке, воскликнул: "О, шея лебедя! О, грудь! О, барабан! О, эти палочки!" Рациональный ум блюстителя порядка с помощью героя-поэта догадался, что речь идет числе 23011 – номере машины нарушителя.

Методы накладываются и наслаиваются друг на друга. Здесь важно не упустить удила, не забыть о задаче, о целостности и законченности производимого. Воображение ученого отличается от фантазии и воображения художника прежде всего целью приложения таланта. Так, академик Д. С. Лихачев подмечает, что работа Л.Н. Гумилева читается как роман, автор обладает воображением не только ученого, но и художника.