Художественная культура русского зарубежья, 1917–1939

Привыкшие к духовным сочинениям «петербургской школы», прихожане далеко не всегда разделяли убеждения нового регента, на место которого в 1925 году пришел бывший поручик царской армии Н. П. Афонский, приглашенный во французскую столицу митрополитом Евлогием. Двадцатидвухлетнее регентство Афонского на Рю Дарю сопряжено с целым рядом ярких событий в жизни русской эмиграции. Так, с этим хором, который к концу 1920-х годов завоевал славу одного из лучших в Европе[1217], было связано прекрасное исполнение за богослужениями духовно-музыкальных циклов Чайковского, Рахманинова, Гречанинова и других композиторов, публичные концерты церковной и народной музыки. До наших дней широкой известностью пользуются уникальные грамзаписи, которые хор в 1934 году сделал совместно с Ф. И. Шаляпиным. В 1936 году митрополичий хор предпринял гастроли в США и Канаде, а два года спустя – в ряде стран Западной Европы[1218].

Другим русским духовным и церковно-певческим центром Парижа стало основанное в 1925 году Свято-Сергиевское подворье, где до конца своих дней регентом и псаломщиком служил М. М. Осоргин. Вместе с епископом Вениамином (Федченковым) он установил на подворье соответствующий монастырскому уставу стиль пения и был ревностным приверженцем старинных церковных роспевов, осуществив ряд их обработок. Мужской хор подворья исполнял также переложения роспевов, выполненные другими композиторами-эмигрантами, целое созвездие которых собралось во Франции после 1917 года.

Туда переселились профессора Петербургской консерватории Н. Н. Кедров и Н. Н. Черепнин, ставшие основателями Русской консерватории в Париже. Кедров также воссоздал известный петербургский мужской квартет, который вел широкую концертную деятельность в разных странах мира. В его репертуар входила и русская духовная музыка.

В Париже также поселился один из наиболее известныхкомпозиторов Нового направления A. T. Гречанинов, выехавший из Советского Союза в 1925 году. Через десять лет он писал:

…Меня соблазняют вернуться в Россию. Но меня ведь сейчас же поставят к позорному столбу как духовного композитора, а я так дорожу этим званием…[1219]

Многолетний ректор Петербургской, а затем Ленинградской консерватории А. К. Глазунов влился в русскую диаспору во Франции позже других. Будучи членом жюри от СССР на Международном конкурсе имени Шуберта, он в 1928 году выехал в Вену. После нескольких лет интенсивной концертной деятельности в странах Западной Европы в качестве дирижера, Глазунов обосновался в Париже. В 1935 году, за год до смерти, он сделал там первые опыты сочинения музыки для церкви, написав эксапостилларий Пасхи «Плотию уснув» греческого роспева и стихиры Пасхи знаменного роспева[1220].

Во Франции создал свои первые и единственные православные духовные хоры («Отче наш» (1926), «Верую» (1932), «Богородице, Дево» (1934)) и другой знаменитый русский композитор – И. Ф. Стравинский. Как он сам признавался, причиной, побудившей его обратиться к новому жанру, было низкое художественное качество репертуара и сентиментальный исполнительский стиль хора русской церкви в Ницце.

Список оказавшихся в 1920-е годы во Франции профессиональных композиторов, писавших также и духовную музыку, должен быть пополнен именами А. Г. Чеснокова, Н. Д. Набокова, И. С. Лямина, Н. Н. Кедрова-младшего, М. Е. Ковалевского.

В связи с русской эмиграцией во Франции необходимо назвать имя одного из лидеров евразийства, музыковеда и философа П. П. Сувчинского, за рубежами России всячески содействовавшего развитию русского церковного пения, которое, как он полагал, может указать «европейской музыке блестящий выход из того тупика, в который она зашла, поняв недостатки гармонизации своего роспева, но не поняв сущности законов восточной музыки»[1221].

Рамки данной публикации не позволяют рассказать о церковной музыке в других крупных эмигрантских центрах, например, таких, как китайский город Харбин, где до начала 1960-х годов существовали двадцать одна православная церковь и два монастыря. За исключением двух храмов, все они были построены в 1920–1930-е годы. В большинстве этих церквей служба совершалась ежедневно при пении хора. По подсчетам певицы Софьи Троицкой, в церковно-музыкальной жизни Харбина с 1920-х годов до начала «культурной революции» принимало участие около 370 человек[1222].

* * *