Художественный символ в «Слове о полку игореве»

Поэт не замирает, подобно боярам, в фаталистском оцепенении перед циклическим бегом времени, а страстно убеждает князей вмешаться в ход событий и переломить его в пользу Руси. Твердо стоя на реальной исторической почве, он ратует за единую общерусскую политику войны и мира с врагами, но не призывает к самовластию одного князя, которое было в «первые времена», в годы правления Владимира I или Ярослава Мудрого.

Главное для него — дружные, добровольные действия против врагов и согласие с Природой, активное, творческое отношение людей к своей судьбе. Хотя в Природе предопределено, что Солнце — повелитель всех стихий и сил, но эту предопределённость Поэт переносит на сообщество людей символически, а не механически. Военным предводителем князей должен быть тот, кто является среди них «солнцем». В 1185 году такой фигурой, по мнению Поэта, был Святослав III, великий князь Киевский. Поэма не политический трактат, и не надо ожидать от Поэта, что он подскажет князьям, каким образом они должны определять, кто достоин скреплять своей властью Крышу Златоверхого Терема Руси. Решение оставляется на усмотрение князей.

Единство русских сил мыслится под верховной властью одного князя — как это и было в «первые времена». Но если тогда оно устанавливалось — что, конечно, знал Поэт, — в результате насилия, побед в междоусобных войнах, то теперь он хотел бы, чтобы оно было результатом добровольного согласия князей. Если тогда единовластие распространялось на внутреннюю и внешнюю политику Руси, то теперь Поэт призывает только к единству сил для защиты границ Родины, не затрагивая самостоятельности князей в остальных вопросах управления княжествами. Единство Руси, несомненно, понимается гибче — как целесообразное самообъединение большинства князей. И здесь диалектический ум Поэта не устрашился, противоречивого разнообразия, а сумел отыскать в нём скрепляющее звено, общий политический интерес. Кроме того, он отметил другие практические потребности и стимулы самообъединения. Такой трезвый подход способствовал частичному преодолению философского идеализма Поэта, возлагавшего надежды и на сверхъестественные силы Природы.

История подтвердила стратегическую правоту Поэта. Другое, дело — конечная мера воздействия «Слова» на ход событий, за что мы, разумеется, не можем упрекать его.

…Войны, войны, несть им числа — войны с «чужими», с, врагами, и войны со «своими», между русскими князьями. И великому Святославу и боярам, похоже, все войны видятся неизбежными. Поэт же, требуя прекращения кровавых междоусобиц, исходит из того, что эти войны не являются неизбежными. Но войны с врагами и он считает неотвратимыми и поддерживает походы против них, потому что эти войны открывают перспективу «усыпления Лжи», то есть отдаления вражеских нашествий вследствие истощения их сил.

О каких бы войнах ни размышлял Поэт, он всегда думает при этом о продлении мирной жизни для родного народа. Поэтому через все «Слово» проходят в противоборстве лейтмотив войны и лейтмотив мира. Между ними нет равновесия: трагический голос войн заглушает лирический голос мира. «Слово» начинается с воспоминания о прежних войнах и заканчивается размышлением о войнах предстоящих. Однако по мере развития повествования Поэт усиливает лейтмотив мира, открывая ему все новые и новые просторы и вселяя в слушателей (читателей) великую надежду на длительную жизнь Руси без войн. Лейтмотив межкняжеского мира и объединения сил, в котором мощно звучит и тема «Человек — Космос», абсолютно дисгармоничен лейтмотиву междоусобных войн, но лишь относительно — лейтмотиву войн с врагами. Апофеозом единства русских сил мыслятся победоносные войны против врагов и мирные «передышки» для Руси. Желательное развитие событий представлялось Поэту приблизительно так: замирение князей — их объединение — победы над врагами и ослабление их агрессивной силы — мирный период и накопление могущества — обретение способности отстоять Родину от любого врага. В XII веке лучшей перспективы быть не могло.

Поэт поддерживает наступательные войны против врагов лишь в силу необходимости. При этом в «Слове» нет и намёка на мечту о порабощении других народов, на прославление насилия или жестокости. Напротив, важнейшую цель войн с врагами Поэт видит в подрыве их агрессивной ударной мощи и в обеспечении мирного труда русичей, итогом которого было бы наступление благих времён для всех — от пахарей до «прекрасной Глебовны». Эта счастливая пора, отличающаяся обилием жизненных благ, и есть заветная мечта Поэта.

Следовательно, в его ценностной шкале миру отдаётся безусловное предпочтение перед войной.