Художник

— Ну если только в двух… Давно, лет тридцать пять назад, в наше министерство культуры пришло письмо от одного пастуха, гонявшего овец и коз по отрогам предгорий Бакоши. Однажды, после обильных дождей, на склоне холма произошел селевой оползень. Среди потоков грязи, через которые пришлось перебираться бедолаге, он нашел золотые браслеты с камнями. Часть он продал, а частью решил порадовать любимую страну. Министерство снарядило экспедицию во главе с ведущим археологом Даниэлем Саминьшем и отправило ее искать ценности, которые этот же человек датировал концом темных веков и началом средних.

— И что же произошло дальше?

— Как всегда, на границе с дружественной страной произошли очередные военные стычки, вы все это должны помнить…

— Да-да.. — Нетерпеливо поторопил ее Малховский. — Помним, а как же!

— И деньги из бюджета перестали выделяться для «журавля в небе», тем более, склон был большой, рыть нужно было долго и много. Поэтому привлекли иностранных спонсоров. Рабочим удалось докопаться до штрека, ведущего в подземелье. Они прошли сбойку и открыли камеру с сокровищами.

— А дальше? Где же сам археолог?

— Что было дальше, не знает никто. Говорят, — она улыбнулась и нашла в толпе темноволосую голову Иржи, — когда все ценности вытащили, Саминьш полез туда опять, что-то для себя подтвердить. Но осень в тех краях снова случилась дождливая. Произошел очередной обвал. И как потом его ни искали, найти не могли. К сожалению, нашей Родине ценности не достались. Спонсор просто выплатил стране сумму, потраченную ранее на раскопки, и увез сокровища в свой хорошо охраняемый заокеанский дом. И вот только теперь, спустя много лет, коллекция вернулась на свою историческую родину, чтобы потомки могли гордиться и восхищаться своими предками.

— Замечательные слова! — Опять затараторил Малковский, вертя короткой шеей в тесном вороте рубахи. — Это очень символично, что такая очаровательная женщина сегодня будет моим гидом по выставке! А теперь, министр, мэр, прошу, разрежьте ленту!

Две длинноногие блондинки принесли на двух серебряных подносиках ножницы и остановились перед администрацией.

— Снимайте, болваны! — Прошипел Анджей на своих операторов, пытающихся ненароком зацепить видоискателем то ножки, по попку госпожи Балог. — Итак! Торжественный момент перерезания ленты!

Мэр и Министр, переглянувшись, одновременно резанули розовый атлас, и лепесточек ткани, который никто не успел подхватить, лег на туфли госпожи Линды. Кокетливо улыбнувшись тремя подбородками в объективы, она наклонилась, явив всему глядящему телевизор миру достоинства немалого размера, так и норовящие выпрыгнуть наружу из обтягивающего туловище платья. Камеры покорно опустились вслед. Анджей покраснел и отдавил ногу другому оператору. Когда камеры, наконец, показали его потное лицо, он радостно провозгласил:

— Выставка открыта!

А где-то за час до этого, в маленький номер в крыле обслуги, где иногда ночует госпожа Эстер, настойчиво постучали. Женщина сидела в длинном шелковом халате и коротенькой ночной сорочке перед трельяжем и расчесывала кончики густых волос.

«Сегодня, скорей всего, Иржи будет занят. Наверняка ему прислали билет на выставку. А так как это мероприятие масштаба всей страны, то и пригласит он какую-нибудь известную личность. Хоть ту же супермодель Юдифь!» — Она бросила расческу. — «Ну почему, как только я перестаю контролировать свои мысли, они снова и снова крутятся вокруг этого мальчика?» Она вздохнула.

Громкий стук в дверь заставил ее буквально подпрыгнуть. Сердце бухнуло и зачастило. «Может, это он?» Она взглянула на себя в зеркало, быстро мазнув блеском губы. Подпоясала потуже халат и поспешила к двери. А затем, напустив на себя томный вид, распахнула ее створку. На нее смотрел букет бордовых роз и господин Измирский — старший.

— Здравствуйте! — Радостно произнес он. — Разрешите войти?

Пока Эстер недоуменно хлопала глазами, он решительно протиснулся внутрь. И ей ничего не оставалось делать, как кивнуть головой и прикрыть за ним дверь.

— Это — Вам! — С ухмылкой от уха до уха, он сунул в руки букет. И не давая ей вставить ни слова, поведал:

— Я еще со вчерашнего дня с нетерпением ждал нашей встречи! Понимаете, хоть Вы, созваниваясь со мной вечером, не подтвердили новость, названную Вами досадной ошибкой, все равно, я мечтал Вас увидеть и из Ваших собственных уст услышать, как такое могло случиться, и не принесла ли эта весть грустное сожаление о том, что на самом деле могло бы быть реальностью, но пока остается всего лишь моей несбыточной грезой!

Женщина переложила цветы из одной руки в другую.

— Наверное, их надо поставить в воду?

— Да, конечно! Где у Вас ваза? — Он бесцеремонно зашел в маленькую гостиную, являющуюся для певицы гримерной и будуаром одновременно. Нашел вазу, вытряхнул в мусор предыдущий букет и налил в ванной комнате воды.

— Вот! Ставьте!

Та молча воткнула цветы.

— Так я поставлю на стол?

— Прошу, будьте как дома… — Выдохнула она ему вслед.