Художник Её Высочества

В таком случае, дарится и это. Единственно, не следует патентовать. Подарок подарком, а патент есть патент. Разница очевидна. Один деляга планеты юридического вассалитета своровав идею, наладил производство у себя. Алькорцы совсем не утратили боевые инстинкты. Того, когда нашли, никак не могли понять, как можно в центре миллионного города, в бюро, забитом сотрудниками, тишком надеть шефские глаза на шефскую задницу. У них итак смешная анатомия, а там, вообще, умора была. Все ржали, пока разбегались. Алькорцу, вышедшему на тропу войны, помощь не нужна, которая, как известно, «стоит полка кавалерии и золотого рудника». Война — убийство минус спорт. Но вернее всё-таки: и спорт. Спортивное убийство.

Их красавец предлагает покачаться на собственной маковке? Степан, когда вылез из снаряда, показал большой палец и плюхнулся на плоскость. Гениальное озарение Лобачевского о том, что две параллельные линии сойдутся, находит своё подтверждение в степановом взоре.

— Я описился! Только ты не переводи. Фу-у-у-у… Как же он яйца веселит?

Конструкция такова. Снаряд — яйцо из прозрачной пластмассы с мелкими дырочками по корпусу для вентиляции, внутри — шар, в нём — движущийся эксцентрик. Прижимаешься к внутреннему шару, закрываешься второй половинкой снаряда, управляешь эксцентриком приспособлением перед собой, оно передает радиокоманды, эксцентрик, приводимый в движение электромотором, перемещается во всех проекциях, центр тяжести, соответственно, меняется, яйцо катится. Пытаешься преодолеть «Минное поле», «Гибралтарские столбы», «Мостики», «Пещеру Алладина» (перевод вольный). Пройдешь перечисленное, заберешься по спирали на «Вавилонскую башню», скатился внутрь — победитель.

Терентий в очередной раз заплел руки, дарилось и яйцо. Ничего не оставалось другого, как поклониться алькорцу в пояс, по-русски. Терентий перевел смысл поклона и спортобщество во главе с шефом дружно заскрипело пластинами спины, что выражало, по громкости скрежетания, в интервале от удовольствия до аплодисментов.

В обеденный перерыв Степан банально наелся картофельного салата, Терентий пил сироп, а алькорец покушал сосисок. Своих сосисок. Из тины в посуде выуживал серебряными щипчиками сосиски и отправлял в жвала. Алькорские сосиски были с чёрненькими глазками и вяло извивались. Степана отвратило совсем немного, потому что он в самом начале ещё обдумал эту тему. Что тут рисоваться, представить только сколько человечество пожирает мясопродуктов ежедневно. И каждая умерщвляемая утка, баранчик или корова наверняка проклянёт хищников в последние секунды жизни, перед тем как электроды разрядятся в их шеи.

После обеда повезли на чемпионат алькорского мира.

Стадион изнутри имел вид желудка. Мышечные гребни купола трансформировались в художественные смятости опорных стен. Во впадинах между гребнями по-вурдалачьи горят рубиновые огоньки, по самим гребням змеятся синие лампы. Игровое поле — сигмообразно. Снаряд — треножник. Из-за него сыр-бор. Спортсмены в машинах по сигналу бросились к треноге и завязали вокруг схватку. Нужно было утащить снаряд в своё зачётное поле, но так как количество машин у соперников равное, командам приходилось прибегать к уловкам, чтобы получить преимущество. Можно перевернуть машину противника на срезанную сторону клинообразным выступом, можно завалить противника в неустойчивую сторону, зацепив его верхний рог своим хвостом и потянув вбок, можно соединиться срезанными сторонами и, создав из двух машин устойчивую форму, запереть тянущую колонну, можно отключить аппарат противника на определенное время, попав особым выступом своего аппарата в клиновидный паз в корпусе аппарата противника. Необходимо также отслеживать групповые атаки и единичные налеты, бросать на отражение их соответствующие силы, выделять машины со своей стороны для свободной охоты. Плюс штрафная зона, куда можно затащить перевернутого и потому потерявшего ход противника. Перевернутые машины, теряя время, поднимаются снова, видно, с какой бешеной скоростью спортсмен крутит над головой штурвал, приводящий в движение хвост. Г-образный хвост, совершив оборот на триста шестьдесят градусов, ставит аппарат в нормальное положение — и снова в бой. Треножник елозит по полю то туда, то сюда, машины с треском сшибаются, мечутся по полю, хвосты рапирно хлещут, везде яростная схватка. Вот один подкрался, да свалил из ряда подряд три машины, пока сам не прозевал боковой удар, вот двое умудрились, сцепившись парной связкой, увести голову цепочки в сторону борта, вот удачно вкатили капитана команды в штрафную зону, но не стали мучиться и опрокидывать его, а лишь заклинили замыкающую плиту штрафного кармана, и капитан, теряя драгоценные секунды, несется по узкому желобу по периметру поля на помощь своей команде. Надрывно воют электромоторы, пульсирует желудок стадиона, беснуется зал. Чрезвычайно захватывает!

Матч окончен, но алькорцы срываются с петель по-прежнему, скрипя совсем невыносимо. Терентий подпихивает в поясницу.