Художник и актриса (СИ)

   Антон и Марина проводили отца до квартиры Лагунских, и, сразу после дружеских объятий, Торико стала усаживать всех за накрытый стол. Марина и Антон попытались отказаться, но спорить с Торико было невозможно.

   Просидев не больше получаса, Марина занервничала и стала прощаться, ссылаясь на срочные дела.

   - Папа, я завтра утром заеду за тобой, поедем в ЦДХ, посмотрим зал.

   - Только не рано, Мариночка, - возмутилась Торико. - Дай отцу отоспаться. Все-таки, перелет, и разница во времени.

   Договорились, что Игорь сам позвонит дочери, когда проснется.

   Оставив старых друзей предаваться воспоминаниям и продолжать наслаждаться шедеврами грузинской кухни в исполнении Торико Лагунской, молодежь покинула гостеприимный дом.

   Как только Марина села в машину, она тут же набрала номер Анжелы, и торопливо сообщила, что отец приехал и остановился у стариков Лагунских.

   Скоро Марина высадила брата в Лефортово, и укатила, непрерывно треща по мобильнику по поводу предстоящей выставки отца.

   ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

   "ТУРИСТ"

   В агентстве "Свахи" на первом этаже поднялся непонятный гвалт. Дарья прислушалась. Глухой бас чем-то страшно возмущался, ему вторил низкий голос охранника Толи, а Галушкино сопрано взвивалось до потолка, теряясь в завитушках лепнины.

   - Что за шум, а драки нету? - Дарья вышла на лестницу и узрела колоритную картину.

   Около входа стоял просто-таки огромный мужик. Даже Михей, скорее всего, будет дышать мужику в подбородок, настолько большим был этот представитель рода человеческого. Широкое обветренное лицо его пылало праведным гневом, одной рукой он вцепился в огромный туристический рюкзак, второй на некотором расстоянии от себя держал за лацканы форменной куртки Толю. Галушка прыгала вокруг мужчин и что-то пыталась выкрикивать. Но громоподобный басил одно и тоже.

   - Без своего рюкзака не сдвинусь с места.

   - Ну и вали тогда отсюда! - защищал честь своего мундира охранник.

   - Как это вали, Толя! - возмущалась Галушка. - Это же клиент!

   - Прекратите бузу! - весело крикнула Дарья. - Здравствуйте, милейший, какие проблемы?

   - Да вот, ваш цепной пес не желает меня пропускать, - прогрохотал мужик. - А я без своей поклажи даже в сортир не хожу.

   - Дарья Сергеевна, может он бомбу какую несет, - оправдывался Толя.

   - Какую бомбу! Какую бомбу! - и мужик одним махом перевернул рюкзак.

   Из объемистого мешка вывалились на пол спальник, колышки, по мраморным плиткам покатился закопченный котелок, а кружка, ложка и вилка с жалобным треньканьем замерли около носков туфель Галушки.

   - Вот ищи свою бомбу. - Проворчал мужик. - Что за время, черт побери. Везде мерещатся террористы.

   - Что поделать. - Дарья спустилась и протянула руку. - Меня зовут Дарья Сергеевна.

   - Гришаня. - он осторожно, двумя пальцами пожал руку Дарье, но даже от них у нее заломило запястье. - То есть Григорий Кошечкин.

   Галушка прыснула от неожиданности. Ничего себе Кошечкин. Скорее Тигров-Носорогов!

   - Вы простите, Дарья Сергеевна, но я никогда свой рюкзак нигде без присмотра не оставляю, - тем временем говорил Гришаня. - Туристская привычка. На вокзале зазеваешься - бомжи тотчас умыкнут. Вот, куда не приду, никогда свое не снимаю.

   - В приличные учреждения надо в костюме с бабочкой ходить. - Ворчал Толя, запихивая спальник обратно в рюкзак.

   - Да я только с поезда! - гаркнул Гришаня. - Отойди, сам с руками, - и он быстро уложил свою поклажу.

   Он повесил свой рюкзак на плечо.

   - Ну, куда идти?

   - За мной. - Вздохнула Дарья и повела его в свой кабинет.

   - Ну, Григорий, рассказывайте, что вас к нам привело.

   Гришаня скинул свою защитную, камуфляжную куртку и остался в толстом вязанном свитере. С сомнением посмотрев на тонкий офисный стульчик, предложенный Дарьей, он уселся на большой кожаный диван. Потом, не торопясь, вытащил большую трубку. "Обстоятельный мужчина" - усмехнулась про себя Дарья.

   Только после того, как ароматный запах табака наполнил кабинет Дарьи, Гришаня приступил к рассказу.

   Григорий Кошечкин трудился в туристической фирме. Водил группы по степям Карелии, горам Анапы, уходил глубоко в тайгу, словом работал с любителями экстремального туризма. Даже за границей. Группы, как ни странно, бывали многолюдны, разной степени подготовленности. Но великана Гришаню никогда ничего не смущало. Он страстно любил туризм и даже в свой отпуск всегда уходил куда-нибудь за тысячи километров, в гордом одиночестве.

   И может быть, и продолжалась бы его такая вольная и прекрасная жизнь, если бы не его престарелая матушка. Как все мамы на свете, ближе в шестидесяти годам, мама Гришани вдруг возжелала внуков. Гришаня был несколько обескуражен. Он как-то и не заметил, что года его летят с быстротой поезда, уносящего его к любимым степям и тайге, и порог сорокалетия он пересек уже лет шесть как. А так как человеком он был конкретным, и маму свою любил до беспамятства, он принял руководство к действию и стал искать себе жену и мать своим детишкам. Но, оказалось, что никто из предполагаемых спутниц жизни не разделяет его страсти к туризму.