Художник и актриса (СИ)

   - За то, что я совершенно ничего не понимаю в проблемах сегодняшнего театра, - пококетничала Анжела. - Но, обдумав все хорошенько, я пришла к выводу, что вложение средств моей фирмы в вашу постановку принесет мне хорошую рекламу и эстетическое наслаждение.

   И она витиевато стала врать, какое неизгладимое впечатление произвела на нее игра Власенко и Мещеряковой в спектакле "Три сестры". После этого спектакля она твердо решила, что просто обязана поддержать такой талант, как Соколовский.

   - Я польщен, Анжела Юрьевна. Почему вы не зашли ко мне после спектакля? Я бы представил вас своим примам.

   - Это успеется. Я человек занятой, у меня тогда было назначено еще две встречи, - отмахнулась она. - Ну, так что же вы хотите, Василий Васильевич? И главное, на какую сумму рассчитываете.

   Она молча выслушала получасовой восторженный рассказ о будущей постановке, и даже бровью не повела, когда Вась-Вась назвал шестизначную цифру денег, требуемых на весь этот праздник жизни.

   - Гм... - хмыкнула Анжела. - Это будет самая дорогостоящая реклама нашей фирмы. Но, искусство требует жертв. Только у меня одно условие.

   " Ну, начинается, - мысленно расстроился Вась-Вась. - Конечно, куда же без условий, черт бы вас всех подрал!"

   - Как спонсор вы имеете на это право, - пожал плечами Вась-Вась.

   - Я безгранично ценю талант Мещеряковой, но просто без ума от Власенко. Мне бы очень хотелось, чтобы в главной роли была она. - И она хищно улыбнулась.

   Вась - Вась знал цену таким улыбкам. В своей нелегкой жизни он очень хорошо понимал, что стоит за этой улыбочкой. Это не просто просьба, не просто условие это - требование, которое обжалованию не подлежит. И что бы он сейчас не говорил, как бы не убеждал, эта баба будет стоять на своем. Нет, без Альки ничего не получится!

   - Это невозможно. - Твердо ответил он.

   - Не торопитесь с ответом, Василий Васильевич, - мягко надавила она. - Вот мои телефоны. - Она положила картонку своей визитки ему на стол. - Это не последняя постановка в вашем театре, и Мещерякова сможет еще блеснуть на сцене не раз, тем более что я намеренна стать вашим постоянным спонсором, если Мария Стюарт убедит меня в правильности моего выбора. Всего доброго.

   Она встала и вышла из кабинета. Вась-Вась тут же настежь распахнул окно, чувствуя, что задыхается от удушливого запаха ее духов.

   Анжела же спокойно села в машину и завела мотор. Она знала наверняка, что не пройдет и часа, как этот худрук позвонит ей. Она слишком долго в бизнесе и за версту чует, когда будущий партнер на грани согласия. А видно, что Соколовскому до чертиков надоело искать денег. И так же страстно он желает эту постановку. Ну, что ж, господин режиссер, подождем.

   Она не успела доехать до офиса, когда раздался звонок Соколовского.

   - Я согласен.

   - Отлично. - Они договорились о делах финансового порядка и Анжела, повеселевшая, запарковала БМВ, и вошла в здание своей фирмы.

   Возможно, впервые в жизни Алевтина опоздала на репетицию. И не просто опоздала, а катастрофически! Паркуя свой многострадальный Фольксваген, она мельком взглянула на часы. Боже, начало первого. Она подобрала полы своей шубы и заспешила к служебному входу. Но ее не покидало какое-то смутное томление. Именно томление, поскольку тревогой это и назвать нельзя. И только ступив на паркет холла театра она поняла, что ее так взволновало - за все три часа, что она отсутствовала на репетиции, ей никто не позвонил! Никто! Хотя бы справиться, где собственно пропадает прима театра, и почему ее нет на сцене репетиционного зала? Ни Вась-Вась, ни помреж, ни Ольга, напарница по сегодняшней репетиции, никто!

   Пока она поднималась в репетиционный зал, она вдруг подумала - может я перепутала дни, и сегодня нет репетиций? Но нет, сегодня вторник, а по вторникам как всегда прогон вечернего спектакля в десять.

   Она приоткрыла дверь в репетиционную. Нонсенс! Никого, только уборщица баба Валя тихонько подметает лестницу на сцену и бурчит что-то под нос.

   - Баб Валь! - окликнула она старушку. - А где все?

   - Ой, Алечка, сердешная ты моя! - веник полетел в сторону и слезящиеся глаза, собранные в складках старушечьих морщин уставились на Алю.

   - Что случилось? - металлическим голосом вопросила Аля, и ее голос ударился о высокий свод зала.

   - Алечка, но ничего же страшного, ну подумаешь, все в жизни бывает. - Причитала баба Валя.

   - Да что такое? - уже кричала Аля, и внутри что-то оборвалось. - Кто-то умер?

   - Да Господь с тобой, Аля! - перекрестилась уборщица. - Да ты к Вась-Васю иди, иди сердечная.

   Алевтина с недоумением прихлопнула дверь зала. От этой бабуськи все равно ничего не добьешься. Странно, с чего это она так жалостливо смотрела на Алю, словно она первая узнала о ее смертельной болезни, не приведи Господи. Ладно, чего гадать, сейчас же идти к Васечке и все узнать из первых уст.

   Но из первых не получилось. Верно говорили древние, не будьте так явно счастливы, этим вы вызовите зависть богов.

   Аля зашла к свою гримерку, бросила шубу и, не закрывая дверей, спустилась на первый этаж, к кабинету худрука.