Художник и актриса (СИ)

   Но оказалось, что совсем не много. Во всяком случае, не запредельная цена. Бухгалтер Лидия выдала квитанцию, получила деньги и с улыбкой отправилась восвояси.

   - За сим, дорогая Лариса, мы с вами попрощаемся. - Весело подытожила Галушка. - Будем звонить.

   - Заходите просто так, Ларочка. Попьем кофейку, поболтаем, - попрощалась с ней Натэлла, встретив их у выхода. - Мы всегда рады нашим клиентам.

   - Хорошо. Спасибо вам.

   Лариса вышла из здания и, пройдя несколько, кварталов, завернула в ресторан.

   Откушав омаров в апельсиновом соусе, жульен и кусок яблочного пирога, под чашку дымящего кофе она вытащила из сумочки сотовый телефон и набрала номер.

   - Все окей. - сказала она, лишь только на том конце трубки отозвались. - Шикарно, стабильно и дорого.

   После чего она отключилась и продолжила свой завтрак.

   ГЛАВА ТРЕТЬЯ

   "ВОЗВРАЩЕНИЕ БЛУДНОГО ХУДОЖНИКА"

   В густо-синем небе большой авиалайнер летел над белой, немного холмистой поверхностью облаков. Сверху, из иллюминатора, она казалась бескрайним заснеженным полем.

   Игорь Ростиславович Леонтович рассеянно глядел на это белое поле, и думал, что он, в свои почти шестьдесят четыре, возможно, начнет жить с чистого листа, белого как эти облака. Именно так он представлял теперь свою возможную жизнь в России. А, впрочем, как получится.

   Рассуждая так, Игорь Ростиславович и не предполагал, насколько недалекими от истины окажутся его размышления о новой жизни...

   К немолодому, но очень интересному, даже красивому джентльмену подошла Стюардесса, и, одарив его вполне искренней восторженной улыбкой, предложила напитки. Игорь выбрал минеральную воду, поблагодарил Стюардессу и стал снова глядеть в иллюминатор. Он знал, что до сих пор нравится женщинам, хотя не придавал этому ровным счетом никакого значения.

   Игорь принадлежал к тому типу мужчин, которых называют породистыми. От отца, происходившего из семьи раввинов, он унаследовал благородные черты лица, нос с горбинкой, большие выразительные глаза, и черные, как смоль, волосы, которые давно уже подернулись красивой сединой. От русской матери - великолепную осанку, мягкий характер, терпимость и доброту. А уж талант - это, наверное, от Бога...

   Игорь был художником, сколько себя помнил - ничто другое в жизни его не интересовало. Еще в шестидесятые на Родине, в России, считался авангардистом, имел большой успех, потом начались гонения, и вместе с другими коллегами по профессии он оказался в опале. По сути, Игорь Леонтович сам никогда не считал себя настоящим авангардистом, но в то время все, что не укладывалось в принятые каноны живописи, власти и критики огульно причисляли к авангарду. А необычная живопись Игоря была вообще ни на что не похожа, однако истинное новаторство художника поняли и оценили значительно позже.

   В конце шестидесятых Игорь женился на обаятельной, общительной, талантливой и очень стильной художнице-реставраторе Анне, которая была моложе его почти на десять лет. Их любовь казалась безумной и вечной. Но в безоблачную и счастливую жизнь удивительно красивой, утонченной пары постоянно грубо вторгались почти непреодолимые бытовые трудности. Жили в небольшой квартирке в старом доме, со старой мебелью, доставшейся по наследству. Существовала семья Леонтовичей, в основном, на доходы жены. Конечно, ее заработки были невелики, но сначала кое-как перебивались. Игорь же сам в то время не выставлялся, и практически ничего не зарабатывал, поскольку ничем, кроме живописи, заниматься не мог и не хотел.

   В семьдесят втором у Леонтовичей родилась дочь Марина, Игорь по-прежнему был без работы, и семья оказалась на грани нищеты. Но к тому времени художника уже хорошо знали за рубежом. Его картины, правда, за не очень большие цены, покупали коллекционеры из Европы и Америки, и невероятными путями вывозили из страны. Этих денег с трудом хватало, чтобы сводить концы с концами. Вот тогда Игорь и стал уговаривать жену уехать в Америку, где ему неожиданно предложили организовать персональную выставку. Анна отказалась наотрез. Она не мыслила себе жизни без Москвы с ее древней историей, музеями, театрами, интеллигентными друзьями. Между супругами возникло едва заметное отчуждение. Но Игорь любил жену, отказался от великолепной перспективы, ждущей его в эмиграции, и семья прожила в Москве еще несколько лет, еле сводя концы с концами. Потом родился Антон. Жить стало еще труднее. Игорь пробовал подрабатывать дизайном, но спрос на это тогда был невелик, одно время даже рисовал портреты на Арбате, но вскоре отказался и от этого занятия. Оно истощало душу и мешало настоящему творчеству.

   В начале восьмидесятых ему, все-таки, удалось уговорить жену покинуть родину - не столько ради себя, сколько ради детей и их будущего, и, довольно быстро получив разрешение на выезд, они переехали в США.

   Игорю, после пережитых гонений и безработицы, было хорошо в свободной стране, картины его выставляли, покупали, вскоре он получил предложение преподавать историю искусств в Калифорнийском Университете. Зарабатывал он неплохо, и спустя какое-то время семья взяла кредит и купила небольшой дом.