Художники во Франции во время оккупации. Ван Донген, Пикассо, Утрилло, Майоль, Вламинк...

Люси взяла на себя все остальное: подписывала контракты с торговцами, занималась рекламой. До того дня, пока не открыла, что и у нее тоже дар. Она настойчиво просила меня посмотреть свои натюрморты и особенно портрет Мориса. Хороший портрет, но сразу было видно, что мэтр, мягко говоря, помог своей жене. Я узнал позже, что она обязывала продавца покупать свое полотно каждый раз, когда он брал картину Мориса. Добрая Люси была опасной женщиной!

Вечером, за столом, Рюдье рассказали мне забавную историю, случившуюся на предыдущей неделе.

Мадам Утрилло плакала у мясника Везинет, торгуясь с ним из-за куска говядины. Мясник не уступал. Это было время продуктовых талонов, достать хороший кусок мяса было нелегко. В отчаянии Люси предложила мяснику картину Утрилло. Естественно, он тут же отрезал ей отличный кусок говядины. На следующий день она принесла ему свою картину, подписанную «Фернанд Александрии».

После моего возвращения в Париж в 1950 году я случайно повстречал Люси у Поля Боэти. Ее объем увеличился вдвое, лицо было намазано густым слоем тонального крема, разукрашенная шляпа тоже была в два раза больше, чем прежде. Толстую шею украшали три ряда жемчужин. В ответ на мое дружеское приветствие она бросила почти разочарованно: «А мне сказали, что вы умерли».

Сказав это, «добрая Люси» поспешила с гордостью продемонстрировать свою награду за участие в Сопротивлении. Я все еще спрашиваю себя: кому она могла так усердно сопротивляться? Бедному Морису, наверное.

Жорж Маратье

Жорж Маратье[66] был в числе первых, кто пришел меня навестить на Елисейских Полях. Мы подружились еще до войны. Поскольку у меня не было времени его уведомить об этом, он не знал, что я в Париже, но ему показалось, что он узнал мою подпись под немецким документом, разрешающим открытие выставки, и он пришел убедиться в этом лично.

Мы познакомились в 1938 году. Я собирался посетить в Париже выставки, о которых говорили в Берлине. Во время моих беспрестанных поездок я как-то оказался на углу улицы Лилль и Бон, где афиша «Гийом Аполлинер и его друзья-художники» привлекла мое внимание. Картины и документы, посвященные поэту, занимали все залы галереи. Видя мою явную заинтересованность, хозяин галереи подошел ко мне. Это был Жорж Маратье. Влюбленный до безумия в искусство начала века[67], он стал преданным другом Аполлинера, хотя познакомился с ним незадолго до его смерти. Они встретились 11 ноября 1918 года, в день, когда Франция праздновала окончание Первой мировой войны. Поэт умирал в маленькой квартире[68]. Ослабленный вследствие ран, полученных на войне, он подхватил испанку, свирепствовавшую в Париже. Слишком слабый, Аполлинер умер от болезни. После его кончины Маратье сблизился с Жаклин, его вдовой, поддерживая ее, как только мог, в том числе и материально. Хотя Жаклин больше не жила в Париже, она сделала все, чтобы квартира Аполлинера оставалась такой, какой она была в момент его смерти: стены покрыты полотнами Дуанье Руссо, Пикассо, великих кубистов, картинами Мари Лорансен. Даже каска, пробитая пулей, которая ранила поэта, была там. Жаклин никогда не думала продавать эти картины, стоившие уже тогда немало.

Все было необычно в этой истории. Серьезно раненный во время войны, Гийом познакомился в госпитале Парижа, где он лечился, с Жаклин — очень красивой женщиной, великодушной и милосердной. Она была его сиделкой, до того как стать женой. Они поженились в 1918 году, за несколько месяцев до смерти Аполлинера. Свидетелями у них на свадьбе были Пикассо и Воллар.

Жаклин много помогала Маратье в подготовке к этой выставке. Именно она предоставила значительную часть выставленных шедевров и писем. Большая картина Мари Лорансен, царившая в центре экспозиции, являлась собственностью Жаклин. Картина была написана в то время, когда Аполлинер и Жаклин были любовниками. «Аполлинер и его друзья-художники» представляла Гийома в окружении его лучших друзей — Пикассо, Фернана Оливье и самой Жаклин, истинной хранительницы храма.

Маратье знал о жизни Аполлинера все. Можно сказать, что ни одна мелкая подробность не ускользнула от него. Он часто встречал Анжелику Костровицкую, красивую польскую аристократку, мать двух мальчиков, рожденных от неизвестных отцов; одним из этих мальчиков был Аполлинер. Рожденный в Риме, он провел свое детство на юге Франции и приехал в Париж лишь в возрасте двадцати лет.

Гийом Аполлинер в 1917 г. (Частная коллекция).