Худшие подруги

больше не хочется. Родители с утра умотали куда-то по делам, а мне в

записке, приклеенной на холодильник, велели вывести на прогулку

старину Арни. На Маню в этом деле надежды никакой – слишком

долго она обычно дрыхнет.

С верным бассет-хаундом мы гуляем дольше обычного, накручивая круги в городском осеннем парке, который находится через

дорогу от дома. Утренний осенний воздух бодрит и вышибает

вчерашнюю дурь из головы. И почему я устроила вечером такую

трагедию? Наматывала сопли на кулак при маме, с ума сойти! Хотя я

великодушно прощаю себя за вчерашнюю истерику. Мне всего

семнадцать. И кажется, я впервые влюблена. Могу себе позволить.

Домой мы с Арнольдом возвращаемся слегка уставшие, но очень

воодушевленные. Я даже не сразу могу расслышать приглушенные

голоса, доносящиеся из кухни. Может, родители вернулись? Хватаю

тяжеленного и флегматичного Арнольда на руки и тащу в ванную

комнату – мыть лапы.

– Знакомьтесь! Госпожа Макарова – повелительница собачьих

какашек! Не желаете ли сполоснуть пятки, старина железный Арни? –

пыхтя от груза, вопрошаю я придурочным голосом у собаки, абсолютно не стесняясь.

Домашние ко всякому привыкли. А в школе бы явно удивились, лицезрев подобный спектакль. Волоча свисающего пса, я направляюсь

к ванной, но замираю, когда прохожу мимо кухни: за столом восседают

Бойко и моя довольная младшая сестрица.

– Что он здесь делает? – вспыхиваю я, подтягивая к себе

сползающего Арнольда. И смущаюсь, вспоминая свои вопли. Хотя

плевать! Это всего лишь Бойко.

Макар смотрит на меня насмешливым взглядом. Наверняка ведь

слышал и про старину Арни, и про его железные пятки… Из-за чего

переживала Маня? Что Бойко больше никогда не появится на пороге

нашего дома? Ха! Как бы не так! Вот же он – притопал с первыми

лучами солнца, довольный, как кот после сметаны, еще и чай дует… Я

сразу замечаю рядом с Макаром чашку с недопитым чаем и вазочку с

конфетами.

– Тебя дома не кормят? – спрашиваю я, не дождавшись ни от кого

ответа.

– Вообще-то я думал, что тебе помощь нужна, – наконец отвечает

Бойко. – Пришел, как только Маруся позвонила. Но, похоже, помощь

моя тебе не требуется.

Я перевожу сердитый взгляд на младшую сестру. А Маня, конечно, растеклась от бойковского «Маруся».

– Все это мило, но о чем он? – строго спрашиваю у сестры.

Арнольда держать тяжело, поэтому я отпускаю собаку на пол.

Теперь пес сидит у меня в ногах и тяжело вздыхает: мол, когда

безобразие закончится? Помойте мне уже лапы и отпустите, пожалуйста, восвояси…

– А я сказала ему, что ты на вчерашней тусовке креветок поела! –

сообщает Маня.

– Что-о? – задыхаюсь я.

На креветки у меня страшная аллергия. Как, в принципе, и на

большинство других продуктов, которые люди обычно едят, а им хоть

бы что.

– Зачем ты это выдумала? – продолжаю возмущаться я и лишь

тогда замечаю, что Маня с утра пораньше сидит с накрашенными

глазами.

Так сильно намазалась тушью, что ресницы склеились и

напоминают паучьи лапки. Выглядит это одновременно смешно и

нелепо.

– Но ты ведь страдала весь вечер, – ехидно отвечает сестра. – Тебе

было очень-очень плохо, забыла?

Такое забудешь! Но ведь не от креветок же! От несчастной любви!

– Держи его! – И указываю сестре на Арни.

Раздосадованная Маня вылезает из-за стола и направляется ко

мне. Устроила, блин, рандеву за мой счет! Сидят теперь, чаевничают.

– И косметику смой, – говорю я сестре, когда она подходит к

собаке.

Маня одаривает меня таким ненавидящим взглядом, что даже не

по себе становится.

Когда Маня вместе с Арнольдом скрываются в ванной, я наконец

поворачиваюсь к Бойко. Развалился как барин за столом и смотрит на

меня снисходительно. Устроили мы с Маней спектакль перед Макаром, ничего не скажешь!

– А ты уматывай отсюда, – сурово говорю я, кивнув в сторону

прихожей.

– Это мне приказывает госпожа Макарова – повелительница

собачьих какашек? – уточняет Бойко.

Внутри себя я просто взрываюсь от негодования! Теперь Бойко

слишком много знает. И я бы с радостью его прибила.

Макар усмехается и встает со стула. Проходит мимо меня, едва

задев плечом, и выходит в светлый коридор. Там нарочно долго

возится со шнурками на «Вансах», привалившись спиной к стене. Я, нахмурившись, наблюдаю за каждым его ленивым движением.

В конце концов, Макар обувается, небрежно накидывает на голову

снепбек и отворачивается к дверным замкам. Потом опять

оглядывается.

– Напомни, когда у нас прослушивание? – спрашивает он.

Я снова со скоростью света разлетаюсь на миллион злющих Аль

(просто громкий вселенский БАМ!), но стараюсь держать себя в руках.

– Напомни, когда ты от меня уже отклеишься? – парирую я.

– А кто сказал, что я иду туда ради тебя? – искренне удивляется

Бойко. – Ну и самомнение у тебя, Макар. Пока!

Я вспоминаю симпатичную девчонку с короткой стрижкой и