Худшие подруги

– Пощади, пощади! – прошу я и мотаю головой, больше не в силах бороться.

Из-за метаний волосы паутиной оплели лицо и шею.

– Нечем дышать, – хриплю я, изображая удушье.

Глеб ловко справляется с непослушными волнистыми прядями, выпутывая меня из плена. Перевожу дыхание и расслабляюсь, но ненадолго. Юдин наклоняется ниже, заглядывает в глаза и убирает последнюю прядь с моего лба, задевая пальцами кожу. Проводит вниз по виску, поглаживает костяшками мою щеку, наблюдая за движениями своей руки.

Вместо того чтобы успокоиться после битвы, сердечный ритм вновь набирает обороты. Глеб прихватывает мой подбородок, не отпуская мой взгляд. Карий цвет родных глаз почти полностью перекрывает расширяющийся зрачок. Ощущаю на губах теплое дыхание. В нос проникает запах лимонного чая, который нам принесла тетя Таня.

Собираюсь сказать что-нибудь, чтобы разрушить странный момент, но все слова улетают, будто я выпускаю из рук охапку воздушных шаров. Напряжение сдавливает грудь. Где-то в глубине души чувствую холодок страха перед неизвестностью. Я еще не видела Глеба таким. Собранным, загадочным, решительным. Это вообще не он!

Расстояние между нашими лицами медленно сокращается, а я даже не могу пошевелиться. Веки дрожат, ресницы опускаются.

Что происходит?

Что, черт возьми?!

– У меня есть дела сегодня вечером, – выпаливает Глеб, поднимаясь, и быстро отводит взгляд в сторону.

Стоп, стоп… Очень быстро. Можно мне отдышаться хотя бы?

Часто моргаю, стараясь прийти в себя. Отрываю спину от кровати и сажусь, поправляя взлохмаченные волосы. Дорожка от прикосновений Глеба еще пульсирует на лице приятным теплом. Растираю это место пальцами, чтобы избавиться от навязчивых ощущений.

– Ты у меня разрешение спрашиваешь? – удивляюсь я.

– Еще чего, – нервно отзывается Глеб. – Просто предупреждаю, что сегодня мне реально нужно уйти. Я не могу и дальше сидеть здесь с тобой.

Крошечная обида колет в груди, но я отметаю ощущения. Он ведь прав. Весь вечер пятницы (да и большую часть вчерашнего дня) мы провели вместе, пора бы и честь знать.

– Хорошо, – непринужденно отзываюсь я. – Никаких проблем. Вали, если нужно.

– Я же сказал, что не спрашиваю твоего разрешения, – фыркает Глеб.

– Да что ты злишься?!

– Я не злюсь! – громко протестует он и возвращается за компьютер, поворачиваясь ко мне спиной.

Его реакция мгновенно замораживает все чувства легкости и невесомости, которыми я была переполнена еще минуту назад. Неужели за два дня я ему настолько надоела? И что я сделала, чтобы заслужить подобное отношение?

– И поэтому ты орешь на меня… – обиженно бурчу я. – У тебя какие-то проблемы?

– Нет никаких проблем.

– С девушкой поссорился?

– Нет.

– А может, я смогу помочь? Кстати, кто она? Я ее знаю? Ты так и не рассказал, что это за несчастная.

– Тась, – напряженно вздыхает Глеб, опять разворачиваясь ко мне.

Он складывает руки на груди и морщит лоб, словно собирается сообщить что-то не очень приятное. Настораживаюсь. Ему лучше сто раз подумать, прежде чем…

– Ты же понимаешь, что я не Аля… – наконец выдает он.

– При чем здесь Макарова?

– При том, что вам нужно помириться.

– Зачем?

– Издеваешься? – возмущается Глеб, взмахивая руками. – Сидишь у меня сутками, пялишься в телефон, все время вздыхаешь и ничего не рассказываешь. Тебе нужна твоя подруга.

– Мне и тебя хватит, – продолжаю спорить я.

– Я не отказываюсь быть твоим другом, но…

– Без но!

– Тебе плохо без нее!

– Мне отлично!

– Ври больше!

– Знаешь что? Отвали! Шуруй на свидание и отстань от меня. Нафиг ты мне нужен!

Дверь в комнату распахивается и на пороге появляется тетя Таня:

– Дети, чего расшумелись? Голодные?

Она переводит взгляд с Глеба на меня и обратно.

– Мам, все нормально. У нас небольшой спор. Мы будем потише.

– Тася, он тебя обижает? – Тетя Таня выразительно приподнимает брови, мол, ты только намекни, я ему уши надеру.

– Да кто ее обидит?! – негодует Юдин. – Она ведь мелкий монстр с кудряшками.

– Смотри, Глебка… – шутливо произносит его мама. – Замучаешь Тасю – и некого будет в жены брать.

– Что-о-о? – тяну я.

– Ни за что! – подключается Глеб.

Тетя Таня только снисходительно хмыкает и закрывает дверь. Молчим с Глебом около минуты, не глядя друг на друга. Подколки наших родителей, кажется, никогда не закончатся.

Юдин встает с кресла и направляется к кровати. Подвигаюсь, освобождая ему место, и скрещиваю ноги, обнимая подушку. Он садится рядом, облокотившись спиной о стену, и сгибает ноги в коленях.

Первый шаг сделан. Мы оба устроились удобно, но разговор легче не станет. Глеб – та еще липучка. Надо ему все рассказать. Тем более что кроме него теперь некому.

– Почему вы поругались? – спрашивает Глеб, и я сжимаюсь в комок. – Я бы в жизни в это не поверил, если бы услышал от кого-то другого. Такое ведь просто невозможно, как… Как дождь из щенков и котят или порядок в моей комнате!

– Мы не можем больше общаться… – расстроенно произношу я, упираясь подбородком в край мягкой подушки.

– Из-за чего?

– Из-за кого… – подсказываю я.

– Шутишь? Кто мог встать между тобой и Макаровой? Вы бы ему башню снесли в один щелчок…