Худшие подруги

– Принесите ему холодную банку «Колы» из автомата, – обращаюсь к Карине и Насте, которые послушно кивают. – Узнаю, что кто-то рассказал учителям или директору, будете выглядеть хуже, чем он. Теперь свободны.

В гробовой тишине покидаю спортивный зал следом за Глебом.

Толкаю дверь, выходящую на задний двор школы, и на бегу застегиваю куртку, которую успела накинуть поверх спортивного костюма. Сегодня целый день идет снег: крупные пушистые хлопья, напоминающие пух, падают с неба. На ровном белом ковре видна только одна дорожка свежих следов, и я знаю, кому она принадлежит. Кроссовки тонут в сугробах, но я продолжаю идти. Оглядываю летнюю спортивную площадку и сворачиваю влево, где из-за лысых кустов торчит темная макушка.

– Что ты творишь?! – с ходу набрасываюсь на Глеба.

– Тась, уйди, пожалуйста…

Замечаю в его руке сигарету и выхожу из себя. Меня ослепляет яркая вспышка, вызванная взрывом чувств, что я пыталась сдерживать все это время.

Раз!

Выбитая из руки Глеба сигарета летит в снег.

Два!

Пачка отравы отправляется в далекий полет.

Три!

Глеб хватает меня за плечи, встряхивая, а я ору, что он – неземной придурок.

Четыре!

Толкаю Глеба в грудь, и он валится на спину, утягивая меня за собой.

Пять…

Смотрю в родные сердцу карие глаза и опускаю голову, прижимаясь губами к его губам.

Бесконечность…

Я и не думала, что поцелуй может заставить почувствовать безграничность и беспредельность так явно и остро. Я не выбирала Глеба. Не обдумывала свою симпатию. Даже не знала о ней до недавнего времени. Но она есть. И она настоящая.

Глеб обнимает меня одной рукой, а второй обхватывает затылок. И вот мы два дурака, что знакомы с детства, лежим в сугробе и целуемся во дворе школы, пока снегопад скрывает нас от лишних глаз.

Теряю счет времени, ощущая только его горячие губы на своих и жар собственного сердца, которым можно было бы отопить небольшой городок. И мне кажется, что беды позади. И все теперь точно будет идеально, но…

Глеб резко отстраняется и толкает меня в бок. Одновременно поднимаемся на ноги, снег тает на открытой коже и морозит пальцы на руках. В глазах Юдина – такая же метель, что и метет вокруг нас.

– Козырь, ты сдурела совсем? Еще не наигралась?

– Что? – опешив, спрашиваю я.

– Тебе всегда мало, да? Всего и побольше! Твоя жадность меня достала. И Олег нужен, и я. А завтра еще кто-нибудь добавится. Люди – не игрушки. Тебе самой не надоело?

– Глеб, я… – хочу объясниться, но голос слишком сильно дрожит от волнения и услышанных грубых слов.

– Хватит! Не хочу тебя слушать! И знать не хочу! Слышишь? Не вздумай больше ко мне подходить!

Юдин разворачивается и оставляет меня стоять ледяной статуей. Перевариваю его слова и не могу поверить. Медленно моргаю, слезы падают с ресниц и катятся по щекам, стягивая кожу. Не могу сделать вдох, будто меня только что с силой пнули в живот.

«Лучше бы я тебя тоже не знала», – проносится в голове.

Потому что эта боль не сравнима ни с чем на свете. Опустошающая и оглушающая. Минус бесконечность.

Когда я возвращаюсь в раздевалку, там никого нет. Мельком вспоминаю об Олеге и достаю из сумки телефон.

– Да? – отвечает Аля после пары гудков.

– У меня две новости… Хорошая и плохая.

– Хорошую, – вздыхает подруга, и я чувствую, что настроение у нее даже хуже моего. – Плохих-то хватает.

– Дымарский сегодня получил по морде, – без особого удовлетворения рассказываю я.

– Так ему и надо, – сухо отзывается Макарова. – А плохая?

– Я поцеловала Глеба, и он теперь меня ненавидит, – говорю я и стираю очередную слезинку с щеки.

– Тась, – тихонько всхлипывает Аля. – Приходи ко мне. Вместе поплачем. Меня сегодня Макар отшил.

– Буду через двадцать минут.

– Жду.

Аля

Арнольд бредет вразвалочку по шумному вечернему проспекту, оставляя забавные следы на свежем снегу. На улице к вечеру похолодало. Мороз щиплет щеки, под ногами весело поскрипывает снежок… В такую погоду и разговаривать особо не хочется, но Маню сильный «минус» ничуть не смущает. Она, как обычно, трещит без остановки всю дорогу. Слушаю сестру вполуха, потому что нет никакого настроения вникать в сюжет ее нового любимого сериала. Сегодня вечером к маме в гости должны приехать подруги детства, поэтому дома с утра творилась суматоха с готовкой и генеральной уборкой. А ближе к вечеру мама решила отправить нас с Маней с ночевкой к бабушке. Еще и Арнольда предложила взять, потому как Арни вечно крутится под ногами и имеет вредную привычку разваливаться на полу посреди кухни. Мешает, как и мы, в общем. «Заодно и выгуляете его», – напутствовала нас мать, протягивая варежки укутавшейся в шарф Мане. У родительницы с подругами за несколько лет скопилось слишком много новостей. Да и мне, если честно, не хотелось оставаться дома. В комнате в такой ситуации не отсидишься: ведь обязательно пристанут малознакомые женщины с расспросами об учебе и женихах… И если с учебой у меня все более или менее понятно, то с женихами сложно.