Худшие подруги

– Слежу? Нет! Просто хотела поблагодарить тебя за спасение, – мямлю я: ничего другого в голову не приходит.

– И поэтому ты тащишься за мной на другой конец города? – насмешливо уточняет Макар.

Его тон меня бесит. Поэтому я фыркаю:

– Конечно! Мечтай! Больно мне надо за тобой прям тащиться…

– Прям тащишься за мной и прям по мне, – склонившись к моему лицу, передразнивает Бойко.

От волнения сердце резко подскакивает. Я вижу близко-близко голубые глаза Макара и его губы…

– Ты, Бойко, в себя поверил? – дрожащим голосом возмущаюсь я. – Ты мне сто лет не нужен! Кажется, я тебе это не раз говорила.

– «Три дня я гналась за вами… Чтобы сказать, как вы мне безразличны», – цитирует Макар мою реплику из нашего спектакля.

Теперь я лишь подавленно молчу. Бойко прав. Глупо скрывать свою симпатию.

– Тащишься по мне? – опять спрашивает Макар, словно мстит, мучая в ответ, как я все эти годы мучила его.

– Хочу, чтобы ты меня поцеловал, – вдруг вырывается у меня помимо воли.

Макар смотрит мне в глаза и начинает смеяться. Я, глядя на него, тоже смеюсь.

– Нет, – наконец отсмеявшись, говорит Бойко.

– Нет?! – подавившись смехом, возмущенно кричу я. – Но почему? Я же хочу!

Для убедительности мне остается только капризно ножкой топнуть. Как настоящей принцессе.

– А я больше не хочу, – отвечает Макар.

– Врешь.

– Не вру. Я не знаю, что от тебя ожидать. И с чего ты вдруг решила обратить на меня свое королевское внимание? Может, это для тебя игра, Аля? Очередной каприз. Почему вдруг ты изменилась?

Он смотрит на меня выжидающе, а я просто не знаю, с чего начать и как все объяснить. Для меня это тоже стало полной неожиданностью, между прочим.

Макар горько усмехается:

– Любить Алю Макарову как-то больно, если честно. Тем более теперь у тебя есть парень. Я принял факт как должное, отступил, и меня вроде немножко даже отпустило. Как летом, на каникулах. Когда мы долго не видимся… Я не хочу снова тобой заболеть.

– А Алина? – вдруг спрашиваю я. – Она тебя излечила от «болезни»?

Макар лишь качает головой.

– Мы расстались. В тот же вечер, когда я не удержался и тебя поцеловал. Некрасиво было бы по отношению к Алине продолжать встречаться. Поэтому мы прекратили общение, пока не зашли слишком далеко. Алина такого не заслуживает.

– Я думала, ты ее любишь.

– И я думал, что смогу полюбить.

Я опускаю глаза и пялюсь на дутый спортивный пуховик Макара. Мне физически больно от разговора. Будто с силой ударили под ребра, и вот я лечу в белый сугроб под откос. Но Бойко вдруг снова негромко и грустно смеется:

– Блин, Аля, что за болтовня вообще? Сопли какие-то. Ладно, ты у нас драма квин, но я-то куда…

Бойко шутливо сдвигает мне шапку на глаза, а затем разворачивается и быстро удаляется прочь. Тогда я, поправив шапку, наклоняюсь, наскоро леплю кривой снежок и запускаю в Макара. Он, разумеется, пролетает мимо, но зато Бойко разворачивается.

– А драмкружок? – кричу я.

Макар лишь разводит руками:

– Я теперь не могу подвести Якова Ефимовича. У нас с ним договор. Увидимся на выступлении, Аля.

Когда Макар уходит, я остаюсь в сквере одна. В меня летит колючий игольчатый снег, из-за которого я вынуждена щуриться. От обиды и горечи предательски щекочет в носу. А в голове почему-то эхом звучат слова из нашего спектакля, которые в самом конце произносит Яков Ефимович: «Любите, любите друг друга, да и всех нас заодно, не остывайте, не отступайте – и вы будете так счастливы, что это просто чудо!» И речь его в эту минуту кажется мне насмешкой. В глазах мокро от слез и от летящего в лицо снега. Я так мечтала, а теперь… Лучше бы и не было на свете дурацкой любви.

Глава 11

Тася

– Тася! Мяч!

Слышу крик Карины и вскидываю руку вверх, защищая лицо, но все равно получаю удар прямо по пальцам. Со злости пинаю летящий к полу баскетбольный мяч и вскрикиваю от боли, пронзающей ступню.

Да что такое! Сегодня явно не мой день…

Хотя нет. Почему же? Все было прекрасно, ровно до того момента, пока я не столкнулась в коридоре между спортивными раздевалками с Глебом и его Ирочкой-Пупырочкой. Они зажимались прямо у двери так, словно прощаются на сто лет, а не на полтора часа. Хорошо хоть Глеб не привел свою возлюбленную прямо на тренировку, иначе вместо щита я бы целилась только ей в лоб.

Прижимаю горящие пальцы к губам и отхожу к стене. Взгляд улетает в направлении противоположной части зала, где тренируются парни. Глеб с командой отрабатывают трехочковые броски. В груди что-то жалобно скулит. Какой он все-таки…

Юдин выделяется из толпы. Так, наверное, было всегда, но я не придавала этому особого значения. Голос парня звучит громче, смех – ярче и выразительней. Он выше всех ростом и прыгает так, будто собирается взлететь. Он классный и веселый. С ним не бывает скучно, а еще…