Хулиган. Его тихоня

— Ну, Леша…

— Твою мать, Ксюша!

— Просто мне нравилось обнимать тебя, пока мы ехали на мотоцикле! — выпалила я на одном дыхании, а затем вырвала руку из его хватки и быстрым шагом направилась к машине.

Ну почему я выглядела как одержимая парнем малолетняя девчонка?!

Извращенная, одержимая, глупая девчонка!

Я услышала усмешку Леши за спиной и ускорилась, но он быстро настиг меня. Властные руки обхватили меня и крепко прижали к своему телу, а вскоре я почувствовала, как Леша уткнулся лицом мне в шею.

У меня перехватило дыхание.

— Ксюша, хочешь, чтобы я нарушил условие твоей матери? — спросил он, обжигая кожу шеи своим дыханием.

Я даже не ожидала, что он подчинится диктату моей матери, но на деле все оказалось именно так. Кто бы мог подумать, что самый страшный хулиган университета ради отношений со мной станет подчиняться чьим-либо условиям.

— Нет, — прошептала я на выдохе.

— Тогда садись в машину, — он поцеловал меня в шею и сжал меня последний раз в своих объятьях, прежде чем отпустить.

Он открыл дверцу машины для меня и я скользнула внутрь. Я пристегнула ремень безопасности и стала с любопытством изучать автомобиль изнутри, пока Леша огибал его, чтобы добраться до водительской стороны.

Как и его мотоцикл, его машина кричала о дороговизне. И хотя я не разбиралась в машинах, даже не могла отличить одну марку от другой, я точно знала, что это была дорогая машина. Вот только откуда у Леши такие финансовые возможности?

Сев за руль, Леша повернулся ко мне.

— Готова?

Нет, я не была готова, но мне хотелось как можно скорее покончить с этим делом. А потому я уверенно вымолвила:

— Да.

Леша выехал задним ходом с парковки и, вклинившись в поток машин, взял мою руку. Он притянул ее к себе и начал поглаживать мои пальцы, тыльную сторону ладони, запястье и так по кругу, не отрывая своего взгляд от дороги.

Он беспокоился за меня и пытался меня успокоить.

С моих губ сорвался тихий вздох и я отвернулась к окну, пытаясь унять разбушевавшиеся нервы. Если бы только мои родители знали, каким милым и заботливым был Леша, они бы точно не были столь категоричны насчет наших отношений.

После, как мне показалось, самой короткой поездки до моего дома, Леша припарковался прямо напротив моего подъезда. Мое сердце начало бешено колотиться в груди. Еще немного и я могла бы услышать треск собственных ребер.

Я трусливо прикусила нижнюю губу.

— Перестань волноваться, — пробормотал Леша, оттягивая большим пальцем мою нижнюю губу от зубов.

— Ты уверен, что хочешь идти на ужин? — спросила я.

Он обхватил меня обеими руками за шею и притянул к себе, пока наши лица не оказались совсем рядом.

— Да, — пробормотал он. — Перестань уже беспокоиться обо мне.

Как будто я могла…

— Или ты беспокоишься о своем отце?

— Я больше беспокоюсь о том, что о тебе подумает мама, — пробормотала я, старательно не встречаясь с ним взглядом.

Его руки на моей шее дрогнули от моих слов. Я подняла глаза как раз в тот момент, когда он наклонил голову и коснулся губами моих губ. Затем Леша отстранился, вышел из машины и направился к моей двери, пока я беззастенчиво смотрела на его прекрасный профиль.

Я не хотела выходить, и Леша, должно быть, прочитал мои мысли, потому как он тяжело выдохнул, наклонился и буквально вытащил меня на улицу. Он торопливо закрыл дверь и с помощью брелока запер машину, фактически предоставляя меня на растерзание собственной судьбе.

Увидев совсем рядом подъезд, я начала тяжело дышать, как при панической атаке. Леша пытался вести меня вперед, таща за руку, но я упиралась пятками в землю, пытаясь отсрочить неизбежное.

Когда Леша соизволил остановиться, он пронзил меня своим суровым взглядом и спросил:

— Ты хочешь покончить с этим или нет? — раздраженно спросил Леша, прищурив свои серебристо-серые глаза.

— Ну, да… — неуверенно проблеяла я, дёргано кивая.

— Тогда пошли уже. Или ты таким образом напрашиваешься на еще один поцелуй?

— Нет! — громко воскликнула я, отчего его лицо потемнело.

— Тебе бы не помешало, — его лицо начало опускаться ближе к моему. — Ты выглядишь слишком бледной, а поцелуй добавил бы немного румянца твоим щекам.

— Мы опоздаем на ужин, — в панике торопливо прошептала я. — Мама разозлится.

— Тогда пойдем, — твердо произнес он.

Я тут же направилась в сторону дома, чувствуя, как горят мои щеки. Леша усмехнулся, а затем потянул меня за руку, замедляя мой чересчур быстрый шаг. По мере нашего приближения к квартире, я паниковала все больше и больше. Я начала молилась лишь об одном.

Чтобы Леша вел себя прилично или хотя бы просто хорошо.

Я открыла дверь, опережая оглушающую волну страха. И тут же застонала в голос.

За дверью стоял папа, скрестив руки на груди и устремив на нас свой острый взгляд. Его глаза остановились на наших переплетенных руках и опасно сузились.

Он был одет, как обычно, по-домашнему: в черную футболку и шорты, настолько выцветшие и потертые, что я на мгновение задумалась, почему мама до сих пор их не выбросила.

Видимо, он не подумал о том, чтобы одеться по случаю второй встречи с первым парнем своей дочери.