Хулиганка и бунтарь (СИ)

— Ну лифчики, допустим, в меня обычно бросают… — улыбнулся Витомир, не заметив иронии. — Вы, кстати, тоже, обращайтесь, если что. Весна. Всё вокруг пропитано любовью, чуете?

Катя одарила его своим самым презрительным взглядом.

— Кроме твоего удушливого парфюма, я ничего не чую.

— А моим тёлочкам нравится.

— Теперь понятно, какая у тебя вторая работа. Ты работаешь в коровнике пастухом.

— Чё это я пастух?

— Потому что на быка-осеменителя ты не тянешь даже при самом щадящем освещении, — добавила Люся.

— Люсинда, ты сомневаешься в моих сексуальных талантах? — понизил голос Витомир.

— Я, если откровенно, во всех твоих талантах сомневаюсь. И в поэтических, в том числе.

Витомир вспыхнул, но быстро взял себя в руки и выдал злобный мадригал:

— Зачем ты так со мной резка?

    Ты некрасива, как треска,

    И, как треска, совсем плоска

    И кривонога тоже…

Люся покраснела и не нашлась с ответом — зато нашлась с ним Катя.

— Шёл бы ты отсюда, бездарь сизокрылый, — прошипела она, снабдив своё послание трёхстопным матом.

Витомир был задет за живое.

— Бездарь я или гений, это не вам решать!

— А кому, как не нам? Мы на филфаке столько стихов разобрали, такие глубокие анализы проводили, что они больше смахивали на расчленение трупов… Уж нам-то, наверное, есть с чем сравнивать.

— Сочувствую я вашим парням, — горестно вздохнул Витя.

— А некому сочувствовать!

— Оно и видно.

Витомир отчалил, а Катя долго не могла успокоиться:

— Скотьё! Ненавижу таких.

— Да ладно, — отмахнулась Люся, — в нём просто говорили комплексы и юношеский максимализм.

— Ага, скорее юношеский минимализм. Сначала он называет женщин тёлками, а потом удивляется, почему он не нравится женщинам! — Катя задумалась. — Представляешь, если бы все парни были такими, как Витамин?

— Да не дай Бог!

— На моей личной жизни пришлось бы ставить жирный крест. А так… меня ещё греет надежда.

— Ну хоть что-то тебя ночью греет, — не выдержала Люся.

— Слушай, у меня так давно не было секса, что твои шутки просто кощунственны!

— Если тебе от этого станет легче, моя бабушка говорит, что много заниматься сексом вредно для сердца.

Катя от души рассмеялась.

— Судя по всему, секса у твоей бабушки явно больше, чем у меня. Культивируя свой ум, я умерщвляла плоть — зачем? В моей жизни было достаточно духовности — пора б уже наполнить её физиологией!.. Да только с кем? Не с таким же, как этот… На словах орёл, а на деле мокрая курица.

— Да, весной отсутствие любимого человека чувствуется особенно остро, — кивнула Люся.

— У тебя хоть поклонник со словарями завёлся.

— А у тебя есть Андрей.

— Лысюк, чё смеяться? Мало того что у него девушка есть, так он ещё не знает, что с ней делать. Он вообще не знает, чего хочет. Разрывается он между нами, видите ли… Достали уже мужики с неопределённой позицией, вот здесь сидят! — Катя хлопнула ладонью по горлу. — Мямля, рохля. Одним словом… кюхля.

— Как?!

— Кюхля. Такое прозвище было у Кюхельбекера[28], друга Пушкина. По-моему, самое говорящее определение для подобных мужчин. Слово «мужчины» здесь, конечно, следует заковать в кавычки.

Разгадывание личности тайного поклонника значительно улучшило Люсе настроение, но не отвлекло от главного — Денис так и не поздравил её с Восьмым марта. Боясь нарушить своё правило «шести Н», Люся страдала.

«Как бы навязаться, не навязываясь?..»

Перед сном Люсина стойкость не выдержала.

«А кое-кто забыл меня кое с чем поздравить», — молнировала она Денису, скрывая за шутливым тоном горечь обиды.

«Поздр.», — ответил Денис, экономя то ли смс, то ли душевные ресурсы своего бездушного организма.

Вдоволь нарыдавшись, Люся уснула, подложив под мокрую щёку зажатый в руке телефон.

Утром девятого марта Люся приволокла с собой первый том небезызвестного словаря и, решив козырнуть им на обеде, села за компьютер. В рубашке огуречно-зелёного цвета к ней подошёл Огурец.

— Привет. Ну как тебе подарок?

Некоторое время Люся обрабатывала полученную информацию и пришла к неутешительному выводу: «Катька всё растрепала, зараза, — весь эксперимент сорвала. Зря только словарь тащила…»

Вслух она лишь разочарованно осведомилась:

— Хетцер, да?

Огурец нахмурился.

— Да нет, его вроде Фасмером звали.

Новые сведения так ошеломили Люсю, что она подпрыгнула со стула.

— Вова? Ты?!

— А ты что, не догадалась?

— Конечно, нет!

Вова заметно расстроился.

— И много у тебя было… подозреваемых?

— Если честно, ни одного.

— Я рад, — признался Огурец и тут же спохватился: — То есть… я не имел в виду, будто рад, что, кроме меня, больше некому дарить тебе подарки. Просто я…

— Я поняла, — перебила Люся.

— Тебе хоть понравилось?

— Ага… Очень. Спасибо.

— На здоровье. — Он робко улыбнулся и ушёл работать.

Поражённая Люся медленно опустилась на стул и потянулась за мобильным.

«Катька, — написала она, — ты не поверишь…»

Узнав, кем оказался тайный Люсин поклонник, Катя тут же позвонила:

— Лысюк, я в шоке!

— И я.

— А Вовка-то мужик… — заметила Катя, впервые назвав Огурца по имени.

Вечером пришёл Денис.

— О-ой! — Ничего больше Люся сказать не успела.