Неиссякающий поток учащихся струился к и от туалетов в углу двора, однако большинство учеников (но не учениц!) сворачивали, не доходя, за угол спортзала. Тут, в узком проходе между спортзальной стеной и высоким забором соседнего сада, жизнь била ключом в бойкой игре на звонкую монету. Тут, в школьном Лас-Вегасе, шла игра в Биток, где средней ставкой был
Копейки ставятся на кон в прямом смысле – аккуратной стопочкой на землю (монетка поверх монетки, все
Что бить? Да ту самую стопку из монет, наивняк! Любая монетка перевернувшаяся
А начинает кто? Ну тут всё по логике, чья ставка в стопку из копеек выше, тот и начинает.
Иногда крик «шуба!» от угла спортзала сигналил о приближении кого-то из учителей мужского пола. Деньги с земли исчезали по карманам, дымящиеся сигареты заныривали в ковшики ладоней. Однако тревога неизменно оказывалась ложной – учителя следовали в туалет, где, кроме ряда общих дыр в полу, имелась загородка с дверью, а за ней такая же дырка для Директора и состава педагогов.
И игра катила дальше.
Всего за три кона я спустил пятнадцать копеек, что мать дала мне на пирожок с капустой из школьного буфета. А чего хотел? Виртуозы
В мой первый школьный день классная руководительница, Альбина Григорьевна, посадила меня за парту с рыжей худышкой Зоей Емец. Я ничего ни разу не макал в чернильницу Зои, однако неоднократный ветеран второгодник Саша Дрыга с последней парты в среднем ряду остался очень недоволен моим там размещением, о чём и предупредил после уроков, пока сверлил меня взглядом сквозь свой засаленный чуб волос.
По пути домой я познакомился и подружился с моим одноклассником Витей. Фамилия его звучала чуть жутковато, хотя это вполне нормальная Украинская фамилия – Череп. Основанием для нашей скорой дружбы стал факт попутного шагания вдоль улицы Нежинской, на которой он тоже жил, но немного дальше, возле Нежинского магазина, расположенного на равном удалении от концов улицы.
На следующий день я попросил Альбину Григорьевну пересадить меня на последнюю парту в левом ряду, к Черепу, потому что мы с ним соседи и сможем помогать друг другу в приготовлении домашних заданий. Класрук уважила столь вескую причину и я покинул опасное соседство с Зоей.
За предпоследней партой, перед нами с Витей, сидел одинокий Вадик Кубарев и эта ситуация тут же вылилась в наш дружеский тройственный союз. Фамилии, есессна, использовались лишь со стороны учителей, а среди учеников Череп непременно становился «Чепой», Кубарев превращался в «Кубу» и так далее. Какая мне досталася кликуха? «Голый», или «Гольц»? Ни та, ни другая, потому что если тебя зовут Сергеем, никто не станет парится с фамилией и ты для всех автоматически становишься «Серым».
Дружба – это сила. Когда нас трое, даже Саша Дрыга не слишком наезжает… Дружба – это знание. Я поделился высокими образцами поэтического творчества, что не вошли в школьную программу, но известны были наизусть любому пацану на Объекте: и «Себя от холода страхуя, купил доху я…», и «Огонёк в пивной горит…», и «Ехал на ярмарку Ванька-холуй…», а также прочие короткие, но цветистые примеры рифмованного фольклора.