Хулиганский Роман (в одном, охренеть каком длинном письме про совсем краткую жизнь), или …а так и текём тут себе, да…

Чаще всего на крючок попадались «горюхи». Я никогда не узнал их научного имени. Эти дуры ловились даже на голый крючок, без всякой наживки. И ловились любой своей частью – хвостом, животом, глазом. Кому придёт в голову классифицировать таких тупиц?

С рыбалки я обычно приносил штук шесть уснувшей мелочовки в молочном бидоне с речной водой и кошка Полины Зиминой, урча угрожающим голосом, пожирала их пристукивая блюдцем о плитки пола на площадке…

В тот день я начал ловлю от моста между Насосной Станцией и КПП на дороге из Зоны. Как обычно, я шагал вслед за течением, меняя наживку, глубину погружения крючка. Рыбак я упорный и почти не отвлекался, всего только раз отложил удочку на валуны и немного подправил скульптуру женщины лежащей на спине. Её за пару дней до этого слепили два солдата на песчаной косе вдоль зарослей кустарника. Сразу видно, что солдаты – по их чёрным трусам и чёрным сапогам. Кто ещё станет носить такие сапоги летом? В общем, я нарастил осевшие перси и подкруглил скульптуре бёдра. Они казались шире, чем нужно, но этого я не стал поправлять.

Зачем я вообще этим занялся? Так ведь неправильно же, чтобы произведение искусства сравнялось с остальным песком и весь солдатский труд пошёл прахом…

(…или, может, мне захотелось пошлёпать женский бюст и ляжки, хотя бы и песчаные?

И-и-и! К чёрту Фрейда и его горюшных последователей!

Айда на рыбалку! Там интересней…)

…и на неё я не ложился, как один из тех солдат два дня назад, а просто продолжил рыбалить.

Течение принесло поплавок до прорванной плотины пониже стадиона, где когда-то давно я оступился с коварной плиты, а значит половина Речки пройдена, ещё столько же и она убежит за Зону, прочь от колючей проволоки на столбах в два ряда, со взрыхлённой землёй в промежутке, чтоб оставались отпечатки следов шпионов-диверсантов из НАТО. Полречки пройдено, а в бидоне лишь пара «горюх», кошка тёти Полины обидится.

Когда ниже по течению показался второй (он же последний) мост Зоны, я решил не идти дальше, а попытать удачи на крутой излучине течения под крутым глинистым обрывом. И именно там случилось то, ради чего люди вообще ходят на рыбалку. Поплавок не дёрнулся, не дрогнул, а просто ушёл под воду, глубоко и спокойно. Я потянул на себя и удочка ответила странной неуступчивой дрожью. Никакая рыбка не выскочила из воды трепыхаясь в полёте сквозь воздух. Пришлось тянуть тугую леску всё ближе и ближе, а там и на берег… Рыбина выгибалась и билась на песке, а мне и подойти было страшно, никогда ещё не видел такой кусок живого тёмно-синего шланга.

Я выбросил «горюх» обратно в Речку, зачерпнул воды в бидон и опустил в него добычу, но там ей пришлось заторчать стоя, длина не позволяла кувыркаться в тесноте. Два мальчика подошли от моста возвращаясь домой с рыбалки. Они спросили про улов, и я показал им рыбу.

– Налим! – мгновенно определил один из них. Они ушли, а я понял, что ничего лучшего уже не поймать, пора сматывать удочку…

Я поднимался на Горку, а слава летела впереди меня – пара мальчиков прибежали метров за сто от квартала. Им хотелось взглянуть на Налима. А когда я уже подходил к нашему дому, незнакомая тётенька из углового здания остановила меня на дорожке спросить – правда ли это. Она заглянула в бидон на круглую морду торчком застывшего Налима и попросила отдать его ей. Я тут же протянул улов, потом подождал пока она отнесёт рыбу к себе и принесёт бидон обратно, потому что правильно делать то, что тебе взрослые говорят…

~ ~ ~

В те времена лето в году было намного длиннее, чем нынче, и в них умещалось намного больше такого, что стоит помнить. Например, в одно лето с Налимом мои сестра-брат и я поехали в пионерский лагерь, хотя мы мы ещё не были юными пионерами.

Ярким солнечным утром дети нашего квартала, а также соседнего, и дети-Нижняки́ из деревянных домов у подножия Горки, сошлись у Дома Офицеров, где нас ожидали два автобуса и два грузовика с брезентовым верхом над кузовом. Родители отдали своим соответственным детям чемоданчики с одеждой и сумки с печеньем и прочими вкусностями, и помахали вслед отъехавшей колонне.

Мы пересекли Речку по мосту возле Насосной Станции, миновали белые ворота КПП и оставили Объект за колючей проволокой, что окружала его весь целиком с лесом, горами и долами, болотами и кусочком Речки.

За КПП, мы свернули вправо и долго ехали по длинному подъёму, прежде чем свернуть с асфальта на грунтовую дорогу через лес могучих Сосен. Там колонна продвигалась медленнее и минут через двадцать мы подъехали к другим воротам и другому забору из колючей проволоки, но уже не удвоенному, а у ворот никаких часовых, потому что лагерь же пионерский.