Хулиганский Роман (в одном, охренеть каком длинном письме про совсем краткую жизнь), или …а так и текём тут себе, да…

(…конечно же, я добрался домой уже в потёмках и получил громкий нагоняй, но до сих пор, вспоминая те сиреневые сумерки и дружелюбную тишь леса, я знаю, что не зря жил жизнь…

~ ~ ~

(…то же самое чувство растворённости и сопричастности всему остальному вокруг, когда не можешь сказать где кончается твоё «Я» и начинается «не-Я», мне довелось пережить намного позже, уже в Карабахе. Только на этот раз подглядывал я и случилось это летом, а не зимою.

Хотя такой переход нарушает линейное развитие повествования, идёт вразрез классическому канону единства времени-места-действия, но в конце концов, это моё письмо и жизнь моя – как хочу, так и верчу.

Итак…)

В Степанакерте меня не застать за день-два до моего дня рождения и столько же, примерно, после. Это у меня период бегства на волю.

(…зацени выгодность рождаться летом…)

Мои местные родственники уже перестали удивляться или сердиться. Сделали вывод, что это просто старинный странный, но красивый Украинский обычай – на свой день рождения уходить куда глаза глядят. Что я и сделал в том августе (точного года не помню) конца девяностых. Да, никак не позднее, потому что эта вот палатка покупалась в последний год истекшего миллениума.

Тогда я пошёл на север через леса и тумбы без деревень, но где открываются виды красы неописáнной. Точь-в-точь, как когда-то Мама меня предупреждала: —«Ты будешь там один».

В конце дня подъёма на цепь тумбов, где леса сменяются альпийскими лугами, я набрёл на почернелые от сажи куски шифера и кучу обугленных жердей. Как видно до войны пастухи поднимались сюда с отарами, вот и притащили строительный материал для халабуды. А кто спалил? Ну как узнаешь… а и нечего всегда на людей валить, могла и случайная молния трахнуть… в любом случае, какое мне дело?.

И я прошёл дальше, а ещё выше, в седловине перехода с тумба на тумб, мне попалось древнее захоронение. Откуда я узнал про древность? Ну это просто… Та могила была раскопана алчными гробокопателями в поисках драгоценностей, осталась лишь яма и четыре или пять полутораметровых, грубо-тёсанных каменных плит по полтонны каждая. При социализме людей не хоронили таким манером. Да и в капиталистическую эпоху вряд ли. Склоны поблизости не скальной породы, значит плиты везли издалёка. Но зачем?. Впрочем, если посмотреть хоть раз по сторонам, вопрос сам собой отпадает – какое раздолье невероятной красоты! Небо бескрайнее, раздольно-волнистые цепи тумбов, на дальних темнеют леса, альпийские луга на тех, что поближе…

Чтобы приволочить плиты из не знаю какого далека необходима круглая сумма денег или реальная власть, или и то, и другое… Более чем достаточно для неоспоримого вывода: какой-то из Карабахских князей-меликов однажды выехал на охоту, добрался сюда и – прикипел, не захотел расстаться даже после своей кончины. Досадная промашка в расчётах – не учёл алчи осквернителей праха…

Теперь понятно? Ни одной загадке истории не избежать полного разоблачения, если приложим к ней свои вымыслы, на которые возражать некому…

Я перешёл на следующий тумб и на его вершине меня прихватил дождь. Впрочем, ничего страшного, для таких случаев у меня имеется чётко отработанный приём.

Как обычно, снимаю с себя всю одежду, запихиваю в целлофановый пакет и начинаю выплясывать под дождём. Эти танцы, в общем-то, вовсе не часть какого-то шаманского обряда, они для сугреву, там повыше в горах, да без солнца, да под дождём весьма даже прохладно, могу заверить. Хотя какой-то налёт ведьмацкого паганизма тоже присутствует, иначе откуда те первобытные гики-крики под танцы голяком? Короче, у одиночества есть свои преимущества – не повяжут за нарушение общественного порядка и морали своим первозданным видом. А как дождь кончится, просто обтираюсь свитером насухо и одеваю сухую одежду, что в целлофане под кустом пережидала. Вот могу ж быть умным, когда деваться некуда…

Однако в тот раз после одного дождя вскоре пошёл следующий, и под вторым мой балет уж не блистал былым энтузиазмом. А когда и тот кончился, свечерело и я решил залечь на ночёвку в небольшой ложбине, чтобы укрыться от пронизывающего ночного ветра.

Где-то к полуночи, ко мне постучали… Капли нового дождя плюхали по ткани спального мешка, извещая, что всё – капец. Мне полный пришёл…