Хунхузы(Собрание сочинений. Т. I)

— Нет, с. с., — снова заговорил рыжий, — мы тебя убьем не здесь, а сведем туда, где ты положил сотни наших своей батареей; да убьем не просто, а так, чтобы мать твоя испугалась бы родить тебя, если б знала твою смерть! Да и мерзавца твоего фельдебеля туда же вместе с тобой отправим!

— Эй вы, сволочь, — крикнул Бирюлин, — запугать думаете нас? Врете, не на таких напали! — И он, сложив руки на груди, презрительно плюнул в сторону рыжего.

Толпа зарычала. В тот же миг десяток штыков вонзился в Бирюлина, и гигант, который продолжал ругать бунтовщиков, — был поднят штыками на воздух. Через момент тело его наклонилось и рухнуло вниз.

— Ну, такой сякой, — теперь скоро твоя очередь, — кричали солдаты, подступая к Догерти.

Капитан хорошо видел, что толпе, разожженной кровью, ничего не стоит разорвать его на куски, — стоит только начать одному… Поэтому Догерти подступал вплотную к каждому солдату, говоря с ним, чтобы тому было невозможно нагнуть ружье и воткнуть в него штык.

— Ребята, — убить вы меня всегда успеете: но смотрите, там глядят юнкера, — а револьверы у них не отобраны!

— Ты знаешь, где револьверы? — спросил рыжий.

— Знаю, — хотя в действительности идея о револьверах пришла ему на ум лишь тогда, когда он увидел лица юнкеров, выглядывавших из окон; он отлично знал, что в вооружении юнкеров пехотного училища револьверов не бывает. Ружья же у юнкеров были отобраны раньше. — «А ведь я никогда в училище не был», — промелькнула мысль в голове у Догерти.

— Нужно отобрать у них револьверы… Ну, веди, показывай, — продолжал рыжий.

— Что же, — сказал Догерти, — кто пойдет со мной? Как по вашему, сколько нужно людей, чтобы я не убежал от вас?

— Что ж, четырех довольно, — сказал рыжий, оглядывая невысокую фигуру офицера.

— Ну, пойдем, — произнес Догерти, обращаясь к нескольким ближайшим солдатам, и направился ко входу на лестницу. За ним шли четверо бунтовщиков с ружьями.

Догерти чувствовал, что, если он не создаст теперь какого-либо выхода, — то такой возможности больше ему никогда не представится.

В крайнем случае, нужно было оттянуть неизбежную, безусловную и мучительную смерть. Он стал подниматься по лестнице. На площадке второго этажа были две двери: одна — направо, другая — прямо. Не показывая вида, что ему незнакомо расположение комнат, он уверенно открыл правую дверь. Перед ним была довольно большая, почти пустая комната: на противоположной стене, — полуотворенная дверь; направо, у стены, между окнами, стоит небольшой столик с выдвижными ящиками. Налево, у другой стены, стоял поручик Воскресенский с каким-то офицером, вероятно, бывшим служащим училища, но на котором погоны были сняты.

Солдаты тоже вошли и остановились у входных дверей. Догерти подошел к столику и выдвинул наполовину верхний ящик: он был пустой.

— Здесь были револьверы: не знаете ли, где они? — обратился Догерти к Воскресенскому, отходя от стола.

Солдаты инстинктивно все обратились к молодому офицеру. Но не успел удивленный Воскресенский что-либо ответить, как Догерти бросился к полуоткрытой двери, проскочил в нее и закрыл ее за собою. Он очутился в небольшой пустой комнате, из которой вели две двери: одна — прямо, другая — влево. С животным инстинктом, просыпающимся в человеке в минуты смертельной опасности, Догерти в один момент наметил план действий: он бросился к левой двери, ведшей в небольшой, но пустой цейхгауз, — судя по голым полкам и, став за открытой дверью, — прикрылся ею…

Солдаты в первый момент были поражены и растерялись, а затем бросились, — сначала к столику, а потом за убежавшим. Но этих двух или трех секунд и нерешительности было достаточно, чтобы Догерти выполнил свой маневр.

Когда солдаты ворвались в следующую комнату, один из них заглянул в пустой цейхгауз, и, конечно, не заметил прикрытого дверью Догерти; затем все солдаты бросились в следующую дверь, ведшую в помещение юнкеров.

— Где капитан? Убег, убег, — кричали они.

Пробегая помещение роты и не видя нигде Догерти, они добежали до двери в противоположном конце ротного помещения; не догадавшись оставить кого-либо на карауле в роте, все они сбежали по второй лестнице вниз, предполагая, что Догерти скрылся именно этим путем.

Этого капитану только и нужно было. Как только топот солдатских сапог затих, он тотчас же вышел из своего убежища и вошел в помещение юнкеров. Юнкера были в полном курсе дела: часть происшедшего они видели из окон, часть поняли из слов пробегавших солдат.

Едва Догерти показался в помещении роты, к нему сразу бросилось несколько юнкеров, которые молча, без слов, протягивали ему: один — юнкерский будничный мундир, другой — сапоги, третий — брюки, четвертый — очки, пятый стоял с бритвой, мыльницей и кисточкой.

И минуты не прошло, как Догерти был одет в юнкерское обмундирование. Отсутствие тулупа, сбритые усы и надетые очки так его изменили, что нужно было очень хорошо знать Догерти, чтобы отличить его среди сотен юнкеров. Сброшенное им собственное платье, взятое юнкерами, — куда-то исчезло.