Хуже не бывает

Мардж, которая нашла Джека в туалете, сейчас сжимала руку Сьюзан, возможно, той же рукой, которой набирала номер «скорой помощи» в ту роковую ночь (наверняка лишь после того, как очистила дом Джека от нелегальных веществ и запрятала там, где их никогда не обнаружат). Эти руки заботились о нуждах Джека при жизни, а также, без сомнения, и после смерти, которые приводили в порядок его тело, подготавливали достойное место упокоения – насколько это возможно в его запущенной уборной.

Сьюзан застыла на месте, пойманная в силки четкого графика, составленного этой женщиной, и робко повернулась к Мардж.

– Привет, я как раз собиралась подняться в… – Она замолчала, придумывая оправдание, но затем сдалась, беспомощно пожала плечами и произнесла, виновато уставившись в пол: – Жаль, что так вышло с Джеком.

Мардж стояла с философским видом, точно прислушиваясь к какой-то прекрасной, доносящейся издалека музыке, приятной, спокойной мелодии, которую, к несчастью, Сьюзан услышать не дано.

– Да, конечно… хотела бы я сказать, что я была потрясена. – Затем, одарив Сьюзан печальным, сочувствующим взглядом, Мардж резко перешла к бизнесу, шоу-бизнесу. В данном случае – стремясь как можно эффектнее обставить уход Джека. – Мы просим всех сфотографироваться с семьей… – Выжидающе и настороженно сложив руки перед собой, она кивком указала место дислокации обездоленной семьи.

Мардж была коренастой женщиной средних лет с широким, гладким, невыразительным лицом, нервными голубыми глазами и короткими светлыми волосами. Было похоже, что она сделала неудачную пластическую операцию, и ее лицо приобрело неестественный лоск. Но больше всего в глаза бросались ее губы. Или то, что когда-то было губами, а теперь разрослось до немыслимых размеров. Сьюзан никогда не могла понять, зачем многие женщины «раздувают себе губы», как она это называла. Хотят казаться моложе? Сексуальнее? С этим распухшим, словно покусанным пчелами ртом? Чаще всего это выглядело так, будто их рты не имеют ничего общего с остальным лицом. Их губы гуляли сами посебе, продолжая расти, в то время как остальные черты крались позади, трусливо озираясь. Обычно это делалось с помощью коллагена или более стойкого силикона, но теперь появилась новая субстанция для увеличения губ – можно было впрыснуть жир, откачанный из собственных задниц. Да, женщины собирали жир со своих ягодиц и хирургическим путем вставляли его в губы, так что, целуя их, ты получаешь несколько больше, чем рассчитывал. Два в одном флаконе.

Сьюзан стало любопытно, перетащила ли Мардж на губы свою задницу или использовала традиционные коллаген и силикон. Но тут ей пришло в голову, что лицо, наверное, выдает ее мысли, поскольку она уставилась на мрачную Мардж с некоторым отвращением – будто почувствовала запах ягодиц от ее блестящих губ.

Заставив себя поднять глаза, она увидела, что гладкие щеки Мардж стали ярко-розовыми и краска уже подбирается ко лбу.

– …Так что следуйте, пожалуйста, за мной. Думаю, они как раз заканчивают с Дином.

Мардж быстро пошла вперед, выставив перед собой руку, точно подгоняя Сьюзан. Они шли мимо маленьких соболезнующих созвездий – скопления агентов, менеджеров, исполнительных директоров, продюсеров, режиссеров и актеров, собравшихся отдать последнюю дань любимому дорогому покойному Джеку Берроузу, которого едва ли уважали как человека, но ценили как умного, успешного, невообразимо богатого продюсера.

Вечеринка по мрачному поводу, в честь того, кто изо всех сил наслаждался жизнью, пока она не закончилась, в то время как остальные продолжали веселиться без него.

Покорно следуя к месту сбора за Мардж и ее раздутыми губами, Сьюзан с некоторым волнением заметила вечно возбужденного Дина Брэдбери, стоявшего рядом с женщиной, которую она сочла родственницей Джека. Возможно, это была его единокровная сестра или трижды троюродная кузина от второго брака двоюродного дяди по матери.

Вспышки защелкали и засверкали, Дин взмолился, отступая с линии огня фотографов, прикрыл глаза одной рукой и вежливо помахал другой, прощаясь. Проходя мимо Сьюзан, он окинул ее проницательным взглядом блестящих лукавых глаз.

– Пытаемся малость оживить похороны, – пробормотал он, приглушив свой рычащий голос его знаменитая улыбка на миллион долларов сполна оплачивала восхищение публики.

Затем Дин скрылся в безопасной гавани среди столпов шоу-бизнеса, сомкнувшихся вокруг своего старейшего и, вероятно, любимейшего блудного сына, и направился наверх, в безопасность, прочь от любопытных глаз, которые долгие годы нацеливали на него свои алчные камеры.

Мардж подвела Сьюзан к женщине, которую только что покинул Дин, та уже поджидала очередного плакальщика, солдата на посту, принявшего ее сторону. Вместе они будут важно улыбаться на последней странице профсоюзной газеты.