Хуже не бывает

– Ты тоже прекрасно выглядишь, Ник, как обычно. Мне кажется, что в такие вот серьезные моменты странным образом проявляется лучшее, что в нас есть, верно? – Сьюзан закрутила ручки сумочки вокруг руки и украдкой посмотрела в сторону, намечая пути к отступлению.

– Ты знакома с Джимом Роджерсом и Оуэном Бирнбаумом, верно? – произнес Лиланд, пока Сьюзан поспешно планировала бегство так, чтобы это не выглядело слишком малодушно, – она просто турист, прогуливающийся по живописному похоронному пейзажу. Не обнаружив никого и ничего, способного ее спасти, она вернулась к его вопросу.

– О, да, привет, Оуэн… Джим.

Не видя ничего перед собой, она улыбнулась сквозь них, в энный раз думая о том, что Лиланд здесь с кем-то, все по парам, все устроены в жизни, а она одна. Печальная одинокая фигура, которой Ник великодушно отвешивает комплименты, а прочие – жалеют, если вообще замечают. Ник, человек, который делит постель с последним мужчиной, с которым спала Сьюзан, в то время как Сьюзан спит в одиночестве. Четыре года. Четыре: года?

– О боже, – нечаянно вслух простонала она ее глаза расширились от осознания этого печального факта.

– Что случилось? – спросил Лиланд, заботливо коснувшись ее руки, всегда готовый прийти ей на помощь, несмотря на то что причина ее страданий отчасти заключалась в нем самом.

Она снова посмотрела на него и помотала головой, отгоняя безрадостное видение, которое только что вызвала.

– О, ничего, я просто вспомнила, что собиралась встретиться кое с кем и уже сильно опаздываю. – Она одарила Ника и остальных улыбкой, затем опять повернулась к Лиланду. – Значит, увидимся утром в субботу, под часами. Не забудь захватить гвоздику. – И, заговорщицки придвинувшись к нему, закончила: – Здесь повсюду шпионы, никому не доверяй. – После чего, развернувшись, направилась прочь, бросив через плечо: – Пока, мальчики, Ник.

Вот тогда она и решила. Так не может продолжаться. Лиланд не останется последним человеком, с которым она спала, так-то. Она-то не стала для негопоследней. Это просто неприлично. Как только она найдет мужчину, в чьей гетеросексуальности будет абсолютно уверена, то исправит это упущение. Последний человек, с которым она будет близка, не свалит от нее вот так запросто, это точно. И не будет тем, кто теперь предпочитает мужчин. А возможно, и всегда предпочитал. Может, он смотрел на нее, а перед глазами у него все время мелькали почти раздетые мужчины с мускулистыми руками и крепкими, поджарыми телами. Мускулистые мужчины вели в его мечтах домашнее хозяйство, отжимались и приседали, «кубики» на их животах блестели от капель пота.

Ей нужен кто-то, кого можно поместить между Лиландом и ее оставшейся жизнью. Кто-то, кто принес клятву верности женскому флагу. Сигнал о начале чего-то нового. Она сдаст свой значок Пограничному контролю. Она больше не будет Таможенным Агентом, который застрял на задворках гетеросексуального мира, штампуя мужские задницы, пересекающие границу многоцветного Гей-королевства. Долой!

Надо найти кого-нибудь сегодня же. На похоронах. И никаких отсрочек, она должна доказать себе, что прошлое осталось в прошлом. С сегодняшнего дня она будет встречаться только с натуралами. Она тщательно изучила сексуальный ландшафт в поисках самого прямого, самого высокого дерева. Толпа медленно расступилась, дым и разговоры рассеялись, и Сьюзан улыбнулась, увидев устремленные на нее понимающие глаза Дина Брэдбери. Ну, разумеется, она знала его. Знала и его, и о нем уже сто лет. Разве о нем не ходит дурная слава? Всякий, кто попадал в сексуальный мир Голливуда, непременно делал остановку в доме Дина, или, как изящно выразился ее друг Крейг: – «Дин кого хочешь затрахает». Гедонист и коллекционер всевозможных удовольствий. Ценитель противоположного пола – а это означало, что он полностью соответствует критериям Сьюзан. Она осторожно проследовала за Дином вдоль прохода, точно непутевая невеста, и села в кресло рядом с ним.

От Дина пахло большими деньгами, первобытной силой и марихуаной. Опьяняющая смесь. Сьюзан вдохнула исходящий от него запах пота и наркотиков и улыбнулась. Дин был настоящим голливудским плохим парнем, который, похоже, не выдыхал воздух без перегара года эдак с 1968-го. Сьюзан поерзала на сиденье и придвинулась к Дину, старательно изображая развязность и доступность – то, что можно было бы назвать «давай займемся сексом прямо сейчас». Поведение, которое никогда, никогда не было для нее нормой, но теперь могло помочь в медицинских целях. Отчаянные времена требовали отчаянных мер, Сьюзан должна довести дело до конца. Она дала Дину это понять. Странное дело, она сделала свой лучший заход, а он лишь взглянул на нее, подняв брови. Она снова многозначительно посмотрела на него и, кажется, это сработало. Остальное уже частности, Бог там, где хватает места для Него, а Дин не поглотил все доступное пространство.

– Эй, – прошептала она, глядя на «Оскара» – огромный приз, стоящий перед ними. – Ты часто здесь бываешь?

– Только когда мрут продюсеры, – пробормотал он, не глядя на нее.