ХВ Дело № 3 (СИ)

Прощальный поцелуй, стакан горилки... — всё было в точности, как в хулиганской песенке Розенбаума. Вместо стакана горилки на откидном столике купе красуется бутылка рубиново-красного «Кюрдамир»; поцелуй, отнюдь не прощальный, решено отложить на ночь. А пока Татьяна с Еленой (и когда это они успели подружиться?) разворачивают промасленную коричневую бумагу, извлекая на свет божий закупленные в вокзальном буфете дорожные деликатесы: колбасу с чесночком, жареную курицу, стеклянную баночку с чёрной икрой. Мы с Марком тем временем закончили раскладывать багаж, и он с лёгкой завистью косится на деревянную кобуру с «Браунингом», которую я на этот раз нацепил открыто поверх шофёрской кожанки; сейчас она висела на крючке, предназначенном для полотенец. А что, имею право — в конце концов, я сотрудник ГПУ, или где?

Паровоз издал два длинных прерывистых гудка. Скрежетнули ребордами колёса, провернулись и застучали на стыках, набирая скорость. Дебаркадер вокзала поплыл назад, а Марк уже орудовал штопором, откупоривая азербайджанское вино. Спутницы наши увлечённо щебетали о своём, девичьем, не обращая на нас внимания — похоже мои спутники, как и я, не слишком-то переживают по поводу навсегда оставшейся позади коммуны. И то сказать, за эти несколько месяцев мы крепко прикипели друг к другу, и не только наша боевая троица, но и остальные отобранные в группу спецкурсанты. Вот, кстати, и они: в дверь без стука вваливается Егор-пирокинетик, из-за плеча у него выглядывает Карась с бутылкой в руках. На криво налепленной беловатой этикетке значится: «Водка пшеничная», цена — два-семьдесят пять собержимое, сорок копеек посуда и отдельно — пятачок пробка. Рядом загадочная надпись «Укупорку капсюлей покупатель не оплачивает» и требование: «Возвращайте посуду и пробку».

… он что, из буфета эту поллитру спёр? А ещё сознательный коммунар называется...

Но вернёмся в Мамонову дачу, в актовый зал новорожденного Института нейроэнергетики, где начальство собрало нас шестерых — мы едва успели разложить вещи по комнатам (каждому своя, отдельная!) и наскоро привели себя в порядок после дороги. Цель собрания очевидна: ближайшие перспективы, цели нашей работы, каждый солдат должен знать свой маневр, еt cetera, еt cetera, еt cetera.[1]

Если совсем коротко: Барченко (надо полагать, не без помощи Карася, не зря же он возил его с собой в Москву!) всё же сумел разобрать большую часть текста той самой книги. Из какового непреложно следует, что успеха — решающего успеха, позволяющего брать под контроль любое потребное количество «мертвяков» — можно добиться, только заполучив в свои руки знания древней цивилизации. Находятся они понятно где — за Гиперборейским Порогом, ключ к которому как раз и содержится в добытом нами пергаментном листе. Там же — указания, позволившие Александру Васильевичу, проведя соответствующие расчёты, точно определить местоположение упомянутого Порога (именно так, с заглавной буквы, и никак иначе!). И, надо сказать, здесь особых сюрпризов не случилось: Порог, по словам Барченко, находится на Кольском полуострове, на берегах Сейдозера, где ему дважды приходилось бывать с научной экспедицией ещё в начале двадцатых. Тогда экспедиция обнаружила немало по-настоящему загадочного, а то и вовсе необъяснимого — и если бы не тупоголовые скептики, сидящие в академических институтах… бла-бла-бла…

Короче, на этот раз никто помешать не осмелится: на проведение новой, третьей по счёту экспедиции дали «добро» Очень Высокие Инстанции. В распоряжение группы будут предоставлены любые средства, любой транспорт, включая самолёты, охрана, и вообще, любое мыслимое содействие. Единственная загвоздка: успеть надо непременно к середине июля, поскольку именно в это время светила небесные (далее следовал длинный список планет, звёзд и зодиакальных созвездий) займут особое, случающееся лишь раз в несколько лет положение, дающее дополнительные шансы на успех всего предприятия. А значит — за работу, товарищи, доктор Гоппиус объяснит, кто и чем будет заниматься в следующие несколько недель…

…Положение светил, как же! К гадалке не ходи — чекистским покровителям Барченко понадобилось получить результат к некоей определённой дате, вот он нас и подгоняет! И, кажется, я догадываюсь, что это будет за дата. Если я правильно понял то, что уловил во время недавнего флэшбэка, связавшего моё сознание с памятью Блюмкина, это будет очередной пленум ЦК ВКП(б) — и мне не хочется даже думать, зачем неведомым, но явно высокопоставленным «заказчикам» именно к этому сроку понадобилась армия неуязвимых и не знающих сомнений и страха мертвяков-зомби. Полагаю, Александр Васильевич тоже об этом догадывается — а скорее всего, даже знает наверняка. Что ж, если это действительно так, то мне искренне жаль его. Да и всех нас заодно…