ХВ Дело № 3 (СИ)

А может то, что «там» длилось несколько часов, «здесь» промелькнуло для него за считанные секунды? Яша не знал — он ведь не просто заснул, а вырубился, и пришёл в себя нескоро, когда мозеровская «шайба» отбила час пополудни. Или всё это, включая испытанное на той осыпи, было лишь ночным кошмаром, в который плавно перетёк флэшбэк? Такое случалось с ним и раньше — правда, не с такой глубиной восприятия… Или другой вариант: это своего рода плата за то, что ему отчасти удалось наладить связь с альтер эго. Не понадобилось никаких записей и уж, тем более, видеороликов — говоря принятым в будущем языком, они обменивались пакетами информации, упакованной в видения. Надо было только заранее сформировать такой «пакет» в своём мозгу — и при очередном флэшбэке он улетал к Давыдову-Симагину, как электронное письмо улетает к адресату на другой стороне планеты, стоит только кликнуть мышкой на кнопку «отправить».

А значит — не всё так плохо, чёрт подери! Яша встал с постели (колени при этом противно скрипнули) и босиком потопал в ванную комнату. За контрастным душем последуют две чашки крепкого кофе и поездка в Ленинку, чтобы там поработать со статьями и отчётами тех, кто побывал на Сейдозере после Барченко — экспедиции Колбановского, 1923-го года, и состоявшейся три четверти века спустя «Гипербореи-97» под руководством Виталия Дёмина. Той самой, после которой интерес любителей неведомого и непознанного к этим местам вырос необычайно…

Но, как любят повторять в здешней навязчивой телерекламе, «И это ещё не всё!..» Покинув библиотеку, он сядет в машину и поедет на дачу, где в подвале ждёт своего часа установка, настроенная на «обмен разумов». Зачем всё это — и данные о настройках, и отчёты об экспедициях — понадобилось его альтер эго в далёком тысяча девятьсот тридцатом году, Яша толком не понял, флэшбэк порой давал смазанные, неопределённые картинки. Или… им сознательно придан такой вид? А что, вполне рабочий вариант — если предположить, что альтер эго намерено скрывает от него некоторые (а может, и все?) подробности своего плана?

Впрочем, какая разница? Он всё равно получит то, что ему нужно, и сможет использовать полученное для реализации своего замысла — каков бы этот замысел не оказался в конечном итоге. Яша даже не был уверен, что Давыдову требуются именно эти сведения, и оставалось лишь надеяться, что он правильно истолковал информацию, полученную во время недавнего флэшбэка.

Его несколько напрягала подобная неопределённость — как и необходимость слепо доверять партнёру. Яша осознавал, что любая неудача, как и недобрый умысел его визави (что бы это ни значило в подобной ситуации) может закончиться для него самого скверно — но другого выхода попросту не видел. Как он прочёл в одной детективной книжонке ещё во времена своей юности — «когда карты сданы, надо играть». Яша всем своим существом ощущал, что если в последний момент дрогнет, откажется продолжать эту игру, то будет сожалеть об этом всё то не такое уж долгое время, что неумолимая судьба и столь же неумолимая биология отмерят его нынешнему телу. И, раз уж появилась возможность переиграть обеих этих сумасбродных дам — будет форменной глупостью ею не воспользоваться.

Как известно, человек предполагает, а бог располагает — или тот, кто отвечает в Ловозерских тундрах за эту функцию. Скажем, «Старик Куйва» собственной персоной. В общем, его (или чьим ещё там?) попущением все планы отправились псу под хвост: сразу по прибытии в базовый лагерь Барченко припахал нас к поискам исчезнувшего Карася. Он бы и ночью заставил искать — особенно Татьяну, прибытия которой ожидал с особым нетерпением. Но дневные поиски и последовавший за ними переход нелегко дались девушке, и за дело она взялась только на следующее утро. Мы с Алкашом всюду её сопровождали, причём я в дополнение к привычному «браунингу» прихватил с собой мосинский карабин — мало ли что за звери здесь могут встретиться? Во время поисков на Сейдозере нам приходилось видеть и медвежьи следы, и волчьи. Хотя — на дворе конец мая, пищи достаточно, и хищник, даже самый отмороженный, не станет лишний раз приближаться к людям, от которых по всей округе разносятся запахи костров, бензиновой гари и ружейной смазки.

О нашей находке на Сейдозере было… не то, чтобы забыто — скорее, тему отложили до лучших времён. Барченко категорически заявил, что Карась необходим ему для завершения подготовительных работ — и двое суток мы с краткими перерывами на еду и сон, обыскивали окрестные леса и болота. Раза три Татьяна объявляла, что «искалки», вроде, среагировали на человеческий след, но попытки проследить неизменно приводили нас либо в трясину, либо к берегу озера. Да что там искалки — чуткий нос Алкаша и то ничего не уловил, хотя и получил «ориентиры» в виде рубашки и несвежих подштанников Карася, позаимствованных из его палатки.