ХВ Дело № 3 (СИ)

— Человек пять тут было, и ушли они не меньше полусуток назад, угли в кострище холодные. — заявил он, закончив изыскания. — Это не местные, приезжие с материка. Следы оставлены не сапогами — подошвы рубчатые, а такой обуви тут отродясь ни у кого не было. И вообще, лопари и русские охотники-промысловики, стоянки свои совсем иначе устраивают. Пришлые это, так и запишите, товарищ Коштоянц!

И покосился на блокнотик, который Елена извлекла из саквояжа.

— Запишу. — она кивнула. — Семён Ефимыч, у меня к вам просьба. Скажите бойцам, чтобы не шумели — лучше всего, если даже разговаривать не будут. Это ненадолго.

— Слыхал, Федор? — старшина цыкнул на одного из пограничников. — Язык свой длинный прикуси, а ежели хоть словечко скажешь — в нарядах настоишься!

Женщина щёлкнула блестящими шариками, запиравшими саквояж, и на свет появились два куска медной проволоки со спиралями на одном конце и Г-образным изгибом на другом. Вслед за ними она вытащила две точёные деревянные рукоятки, вставила проволочки в них.

— И ещё… — она строго посмотрела на пограничников, с интересом наблюдавших за этими приготовлениями. — Пожалуйста, отойдите от меня шагов на пять, и постарайтесь не приближаться, пока не разрешу. Мне нужно сосредоточиться.

Маршрут чужаков, устроивших стоянку, прослеживался вполне отчётливо, и Елена шла по нему, как бладхаунд по кровавому следу подстреленного зверя. Идти пришлось не далеко — шагов двести через жидкий ельник, и они вышли к озеру. Западный берег едва просматривался в тумане километрах в трёх с половиной, но сейчас Елену заинтересовало другое — вдавленный в песок отпечаток чего-то вогнутого и будто, разделённого надвое острым ребром.

— Днище лодки? — спросила она, обращаясь к старшине. Тот присел на корточки и принялся ковырять песок пальцем.

— Оно самое и есть. — вынес он вердикт. — а у вас острый глаз, товарищ Коштоянц!

— Можно просто Елена. — улыбнулась женщина.

— Не положено. — старшина нахмурился. — Порядок должен быть, потому как служба!

— Как скажете, Семён Ефимыч. — Елена одарила его новой улыбкой. — Так здесь, значит, приставала лодка?

— Да, но только не лопарская дощанка. — старшина потыкал в отпечаток днища сапогом. — Видите: след гладкий, а посредине что-то будто врезалось в песок?

Женщина кивнула.

— Это киль. След этот оставлен днищем катера — их делают из фанеры или металла, потому и нет швов от досок.

— Разрешите, тащ старшина? — подал голос один из бойцов.

Ефимыч смерил выскочку сердитым взглядом.

— Ну, говори. Только коротко и по делу, не видишь, люди заняты?

— Я по делу. — кивнул пограничник. — По-моему, это след от гидроплана.

Старшина удивлённо вздёрнул брови, наклонился и ещё раз осмотрел песок.

— А почему след только один? От гидропланов два должны остаться…

— Это от поплавковых будет два следа — скажем, от тех, на которых мы на озеро прилетели. А тут след один, значит, причаливала летающая лодка, вроде немецкой «Дорнье-Валь». Я такую в кинохронике видел, про спасение команды дирижабля «Италия» — на ней ещё сам Руальд Амундсен летал.

— И что, спас? — шёпотом осведомился второй боец.

— Нет, погиб, пропал без вести. — помотал головой Сергеев. — А итальянских аэронавтов снял со льдины наш, советский ледокол «Красин». Разыскал их лётчик Чухновский, на таком же поплавковом «Юнкерсе», что нас сюда привёз.

— А ну, отставить посторонние разговоры! — прикрикнул старшина Ефимыч. — Так, говоришь, летающая лодка?

— Так точно, тащ старшина, она самая и есть.

— Вот и лопари говорили про лодку с крыльями… — он покачал головой. — А ведь, похоже, прав ты, Сергеев! Хвалю!

— Вы, видимо, хорошо разбираетесь в самолётах, молодой человек? — спросила Елена.

— Так Сергеев в аэроклубе занимался! — влез второй пограничник. — Он и в экспедицию попросился, чтобы к технике быть поближе. А его, вместо того, чтобы аэропланам хвосты крутить, посылают лес обшаривать!

— Боец Сергеев дал ценные сведения. — сказал старшина — Учись, Федор, а то всё бы тебе языком молоть. Ну да ничего, я тебя научу службу понимать: как вернёмся — три наряда, сортиры чистить.

Сергеев, услыхав вынесенный старшиной вердикт, сразу приободрился. Фёдор, наоборот, посмурнел.

Елена прошлась по берегу, вскарабкалась на торчащий из песка валун и принялась оглядываться. Словно заправский первооткрыватель, ухмыльнулся про себя старшина Ефимыч, разве что подзорной трубы не хватает.

— Здесь мы, кажется, уже всё осмотрели. — сказала она. Предлагаю перебраться на другой берег. Вряд ли те, кто прилетел сюда, ограничились одним только островом Курга.

Старшина хмыкнул и почесал затылок.

— Плыть-то тут изрядно, товарищ Коштоянц. А только эти, прилетевшие — как они на другой берег перебрались, если самолёт ихний тут стоял? Следов от лодки мы ведь так и не нашли…

— Резонно, товарищ старшина. Молодой человек… — она улыбнулась Сергееву, — помогите мне спуститься!