Хвала и слава. Том 2

— Не знаю. Сказал, что придет нескоро.

— Ты ночевал здесь? — спросил Спыхала.

— Ночевал.

— Ну ладно, — Спыхала решился. — Дам тебе один адрес. Ты пойдешь туда и скажешь: «Завтра в то же время, что и всегда».

Лилек внимательно посмотрел на него.

— Не знаю, — сказал он медленно, — не знаю, что это за дело.

Спыхала пожал плечами.

— А тебе-то что?

Лилек запнулся, но все-таки сказал:

— Потому что не всякому делу я готов служить.

Спыхала нахмурил брови.

— Солдат не рассуждает.

Лилек посмотрел на Спыхалу.

— Разные есть солдаты и разные… армии, — сказал он с вызовом.

Спыхала рассердился не на шутку.

— Ерунда! Сейчас есть только одна армия: та, которая борется с немцами. Ну так как, идешь в Мокотов или нет?

— С моим делом я уже опоздал.

— А с моим нет. Идешь?

— А вы не подумали о том, — осторожно сказал Лилек, — что я могу выболтать этот адрес?

— Подумал. Никакой прибыли от этого тебе не будет, — буркнул Спыхала. — В конце концов, я знаю, что могу доверять тебе, как Анджею.

Лилек улыбнулся, и эта улыбка сразу изменила его лицо.

— Вы можете доверять мне.

С этих пор Спыхала посылал Лилека с поручениями. Правда, нечасто, потому что узнал, что Лилек провалился и не обеспечен документами. Свидетельство, что он работает в какой-то там типографии, обслуживающей немцев, было подделано грубо и сразу же вызвало бы подозрения. Парень мог попасться в любую минуту.

По профессии Лилек был наборщик. Анджей знал об этом и сказал Спыхале. Это навело Казимежа на догадку: Лилек, наверно, принимает участие в работе какой-то подпольной типографии. Конечно, прямо об этом он его не спрашивал. Совсем не трудно было догадаться, что это была типография.

Занятый своими делами, Спыхала мало знал о работе вновь созданной организации и не придавал ей значения — ему и в голову не приходило, что это могло быть чем-то значительным. Но постепенно Лилек стал выходить у него из повиновения. Он попросту отказывался передавать его указания, хотя все они — как и то, первое — звучали одинаково невинно.

Понемногу — хотя они и редко виделись — между ними нарастал конфликт, который вспыхнул наконец в один весенний день.

В очень сдержанных словах Лилек объяснил, что не намерен помогать буржуазной организации. Спыхала рассердился и назвал его мерзким прихвостнем Советов. Они расстались в комнате Анджея. Спыхала потом ушел к себе, он хоть и верил в порядочность Лилека, но все же испытывал беспокойство. У него даже мелькнула мысль, что надо бы обезвредить Лилека тем или иным способом. Но пока отказался от этой мысли. Опасность и без того грозила отовсюду. Могла появиться совершенно с неожиданной стороны. А навлекая подозрения на Лилека, можно было скомпрометировать дом на Брацкой и собственную квартиру.

«Я предпочел бы, — думал Спыхала, — чтобы его убили на улице, чем чтобы он попался в руки гестапо».

Позднее, глядя в голубые глаза Оли, он устыдился этой своей мысли. «Она ничего не знает обо мне, вообще ничего не знает о наших делах. И о своих детях тоже».

И ни с того ни с сего сказал вслух:

— Очень дурная привычка видеть людей всегда с наихудшей стороны…

Оля с удивлением посмотрела на него:

— Этому тебя научила сама жизнь.

Он не мог не согласиться с ней.

На другой день после ссоры с Лилеком он шел около полудня по Медовой улице и думал раздраженно:

«Приходится теперь самому бегать по всякому пустяку».

В последнее время и от Анджея он видел не слишком много помощи.

На углу Длугой Спыхала заметил толпу. Люди торопливо шли навстречу ему. Кто-то сказал на бегу:

— Не ходите туда. Там скверно пахнет.

Но Спыхала прибавил шагу. На углу он увидел группу неустрашимых варшавских зевак, четыре крытые машины, поставленные в ряд, и отряд гестаповцев.

Свернув в ворота дома, который узнал с недавних пор, Спыхала поднялся на пятый этаж. Окна лестничной клетки выходили на Длугую. Прячась за выступ стены, он осторожно выглянул на улицу. Увидел возле машин нескольких арестованных с поднятыми вверх руками. Жандармы выносили из дому пачки бумаги, кассы с типографским набором, какие-то машины и грузили все это в автомобили.

«Типография», — подумал Спыхала.

Вдруг он увидел на соседней крыше, более высокой, чем крыша дома, в котором он скрывался, фигуру человека. Он прятался за трубы, но очень неловко. Видно было, что он не может управлять своими движениями. Он был похож на пьяного.

«Наверно, ранен», — подумал Спыхала.

И тут он узнал его: это был Лилек.

Но Лилека уже увидели и снизу. По ступеням лестницы, на которой спрятался Спыхала, загрохотали сапоги.

«Хорошенькая история», — подумал Казимеж, но от окна не отошел.

Немцы остановились этажом ниже. Видимо, опасались, что человек на крыше вооружен. Спыхале сверху были видны гестаповцы, стоящие внизу, но они его не замечали. С шумом отворилось окно, и один из них выстрелил.

Пуля не попала в беглеца. Теперь Лилек уже понял, что в него стреляют из окна. Оружия у него не было. Он повернулся в сторону окна и помахал рукой, словно желая сказать: «Не стреляйте!»

«Идиот», — сквозь зубы процедил Спыхала.