Хват Беллью. Хват и Малыш

— Малыш, выньте из лодки сак с моим бельем и разведите костер! — приказал Стайн.

— Малыш, не смейте разгружать лодку! — воскликнул Спраг.

Малыш перевел взгляд с одного хозяина на Другого, сплюнул, но не двинулся с места.

— Он служит у меня и обязан слушаться меня, а не вас! — крикнул Стайн. — Малыш, вынесите Да берег мой сак!

Малыш исполнил приказание, а Спраг остался сидеть в лодке, хотя его трясло от холода.

Не получая никаких распоряжений Кит с удовольствием отдыхал.

— Когда капитаны ссорятся — лодка стоит, — проговорил Кит, как будто про себя.

— Что вы сказали? — спросил Спраг.

— Я говорю сам с собой, такая у меня привычка, — ответил Кит.

Хозяин наградил его суровым взглядом и надувшись, просидел в лодке еще несколько минут. Потом он сдался.

— Выньте из лодки мой сак, — распорядился он, — и займитесь, пожалуйста, костром; мы остаемся до утра.

II

Настало утро, а ветер не утих. Озеро Линдермана имело вид узкого, черного ущелья, затопленного водой. В узкой воронке ущелья ветер дул порывами, и то усиливался, то ослабевал, вращаясь в обыкновенный бриз.

— Если вы хорошенько подтолкнете, я, пожалуй, сумею отчалить, — сказал Кит, когда все было готово к отплытию.

— Что вы в этом смыслите? — накинулся на него Стайн.

— Там видно будет! — ответил Кит и замолчал.

Кит впервые в жизни нанялся в услужение, но он быстро усвоил правила дисциплины. Покорно и весело он принимал участие в тщетных попытках сдвинуться с места.

— Как вы думаете приняться за дело? — задыхаясь спросил, наконец, Спраг.

— Сяду и передохну хорошенько, а когда настанет затишье, мы с Малышом двинем ее как следует.

Как ни проста была эта мысль, но все же Кит первый набрел на нее, и план удался сразу. Пловцы поставили парус из одеял, и лодка помчалась по озеру. Стайн и Спраг мигом повеселели. Малыш, несмотря на свой хронический пессимизм, в сущности говоря, был человеком веселым, а Кит чувствовал себя слишком заинтересованным всем происходящим, чтобы скучать. С четверть часа Спраг сидел на руле и выбивался из сил, а потом умоляюще взглянул на Кита… Кит сменил его.

— Я чуть руки себе не обломал, — извиняющимся голосом пробормотал Спраг.

— Вы, наверное, никогда не пробовали медвежатины? — сочувственно осведомился Кит.

— Что вы хотите этим сказать?

— О, ровно ничего, просто полюбопытствовал.

Но за спиною хозяина Кит встретил одобрительную улыбку Малыша, который понял его шутку.

Кит обнаружил такие блестящие способности, управляя лодкой, что молодые люди, боявшиеся работы, как огня, произвели его в рулевые. Малыш с радостью взвалил это дело на товарища, а сам занялся стряпней.

Между озерами Линдерман и Беннет был волок в несколько миль. Оставив в лодке лишь самый легкий груз, Кит и Малыш переправили ее на озеро Беннет по узкому, но быстрому протоку, соединяющему оба озера, и тут Кит приобрел много познаний в судоходном деле. Когда дело дошло до переноски багажа, Спраг и Стайн исчезли, и Кит с Малышом, ценою нечеловеческих Усилий, в два дня перетащили его. Такова была печальная история многих последующих дней: Кит и, Малыш изнемогали под тяжестью клади, а хозяева шли налегке и вдобавок требовали, чтобы им угождали.

Арктическая зима приближалась и сковывала все железом, а путники продвигались вперед медленно тратя много дней попусту. В проливе Ветрос Стайн деспотически отставил Кита от руля и взялся управлять лодкой сам; и через час посадил лодку на мель у подветренного берега, где бешено бушевали волны. Два дня были потеряны на починку лодки, а когда, на третий день утром, хозяева и работники вышли на берег, на корме и на носу красовалась сделанная углем надпись: Чечако.

Кит улыбнулся, оценив удачное применение ненавистного слова.

— Я, конечно, умею читать и писать и знаю, что чечако… значит новичок, но я не настолько образован, чтобы написать такое трудное слово, — ответил Малыш на обвинения Стайна.

Раздраженные Стайн и Спраг злобно посмотрели на Кита. Кит промолчал о том, что прошлой ночью Малыш упросил его показать, как пишется это слово.

— Здорово они рассердились: это для них еще обиднее вашей медвежатины! — радостно говорил Малыш.

Кит усмехнулся. С каждым днем открывая в себе новые силы и способности, он все глубже проникался презрением к хозяевам. Они не только раздражали его, но и внушали ему отвращение. Сам он отведал медвежатины, и она пришлась ему по вкусу, они же пытались отбить у него всякую охоту к этой еде. Он благодарил бога, что бог создал его непохожим на них. Его нелюбовь к ним порою доходила до ненависти. Хозяева раздражали Кита не столько своими вечными придирками, сколько своей беспомощностью. Старый Исаак Беллью и суровый закал всех его предков теперь помогал ему.

— Малыш, — сказал он однажды, во время одной из обычных задержек, — я испытываю большое желание стукнуть их веслом по башке и выбросить за борт.

— Правильно! — согласился Малыш. — Где уж им есть медвежатину! Рыбу им есть, а не мясо, вонючкам этаким!

III