Хват Беллью. Хват и Малыш

— Хорошо еще, что вы не опрокинули печку, — проговорила она.

Кит посмотрел туда, куда смотрела девушка, и увидел печку из листового железа и кофейник на ней. За кофейником присматривала молодая сквау. Кит понюхал воздух и снова взглянул на девушку.

— Я чечако, — сказал он.

Скучающее выражение ее лица дало ему понять, что ясно и так. Но Кит не смутился.

— Револьвер я бросил по дороге, — сказал он.

Тогда она узнала его, и глаза ее блеснули.

— Я была уверена, что вам не добраться до Чилькута, — сообщила она.

Кит снова жадно втянул в себя воздух.

— Ей-ей, я слышу запах кофе! — он решил итти напролом. — Вот вам мой мизинец — отрежьте его; я сделаю все на свете; я буду вашим рабом целый день и один год, или сколько угодно времени, если вы нальете мне чашечку из этого кофейника.

За чашкой кофе он назвал себя, и она сказала ему свое имя — Джой Гастелл. Кроме того, Кит узнал, что она старожилка здешних мест. Она родилась в фактории на Большом Невольничьем Озере; ребенком вместе с отцом переходила Скалистые горы и побывала на Юконе. Теперь она путешествует с отцом, которого задержали в Сиэттле дела. Он был в числе пассажиров злосчастного «Певца», потерпевшего крушение, и теперь находится в Пуджет-Саунде, куда его доставил подобравший пассажиров пароход.

Так как девушка оставалась закутанной в одеяла, Кит не стал затягивать разговора и, героически отказавшись от второй чашки кофе, удалился из палатки вместе с тонной багажа. Он успел сделать несколько выводов: у нее очаровательные глаза и очаровательное имя; ей не более двадцати, двадцати двух лет; отец ее, вероятно, француз; у нее твердая воля и горячий темперамент, и воспитание она получила где угодно, но только не в здешних местах.

VI

Через покрытые льдами скалы, высоко над линией леса, шла тропа, огибающая Озеро Кратера, и приводила к скалистому ущелью, откуда шел прямой путь к Счастливому Лагерю и первым карликовым соснам.

Итти по этой круговой дороге, с тяжелым багажом, значило потерять много времени и изнурительного труда. На озере стояла брезентовая лодка, перевозившая грузы. В каких-нибудь два часа эта лодка могла бы доставить и Кита и его поклажу на другой берег. Но деньги у Кита были на исходе, а — перевозчик запросил по четыреста долларов за тонну.

— Твоя лодчонка, друг мой, — сказал Кит перевозчику, — прямо-таки золотая россыпь. Хочешь еще одну золотую россыпь?

— Хочу! — был ответ.

— Я укажу тебе эту россыпь, если ты перевезешь мой багаж на другой берег. Это прекрасная идея, на нее еще не взят патент, и ты можешь считать сделку состоявшейся, как только я объясню тебе в чем дело. Согласен?

Перевозчик дал утвердительный ответ, и Кит решил, что можно довериться его обещанию.

— Отлично. Видишь ты тот ледник? Возьми кирку и ступай туда. В один день ты пробьешь хороший жолоб — сверху донизу. Понял? Акционерная компания русских гор Чилькут — озеро Кратера! Ты можешь брать пятьдесят центов с тонны и спускать по сто тонн в день — и работы никакой — знай, клади деньги в карман!

Через два часа багаж Кита находился уже на другом берегу озера, ему удалось выиграть три дня. Когда Джон Беллью нагнал его, Кит был уже недалеко от Глубокого озера — вулканической трещины, наполненной ледниковой водой.

VII

В последнем перегоне до озера Линдермана считалось три мили, и тропа — если только это можно было назвать тропой — взбиралась на тысячефутовый хребет, сползала вниз по скользким камням и пересекала широкое болото. Джон Беллью запротестовал, увидев, что Кит взвалил себе на спину сотню фунтов, а сверху, на эту сотню, положил пятидесятифунтовый мешок муки.

— Пожалуйте сюда, представитель старого закала! — воскликнул Кит. — Покажите, чему вас научила медвежатина и одна единственная смена белья!

Джон Беллью покачал головой.

— Я старею, Христофор.

— Вам всего сорок восемь лет. Мой дед, а ваш отец, старый Иссаак Беллью, одним ударом кулака убил человека, когда ему было шестьдесят девять лет.

Джон Беллью, улыбаясь, проглотил пилюлю.

— Дядюшка, мне хочется сообщить вам нечто очень важное. Меня воспитывали как лорда Фаунтлероя, но сейчас я таскаю тяжести лучше вас, хожу лучше вас, могу уложить вас на обе лопатки и размолотить кулаками.

Джон Беллью поднял руку и торжественно произнес:

— Милый мальчик, я этому верю. Больше того: я уверен, что ты можешь совершить этот подвиг, даже имея сто фунтов за плечами. Ты сделал успехи, сын мой, хоть это почти невероятно.

Во время последнего перехода Кит делал четыре конца взад и вперед; иными словами, он покрывал ежедневно двадцать четыре мили, карабкаясь по горам, причем двенадцать миль из тих двадцати четырех делал со ста пятидесятофунтами за спиной. Он устал, но окреп, чувствовал себя прекрасно и гордился собой. Он ел и спал так, как до той поры никогда еще не ел и не спал; а когда оказалось, что скоро конец трудам, он даже огорчился немного.