Хватайся! Рискуй. Играй. Умри (СИ)

Такое ощущение, что Лилия уже издала книгу. К чему такое пиршество? Очередная шумиха для… а, вот и они, журналисты. Стоят в углах, щелкают фотоаппаратами.

Оставшись один, ищу глазами Лили. Сзади кто-то цокает каблуками, оборачиваюсь. Девушка, похожая на модель, в клетчатой рубашке и узких джинсах, вроде ее зовут Олеся, учится с Лилией в одной группе. Она склоняет голову на бок, улыбается. Чуть ли не пропевает:

— Привет. Слышала, у тебя рак поджелудочной? Могу задать пару вопросов? Наедине?

— Конечно.

Она ухватывается за мой локоть и ведет вглубь коридора, в темноту, где нас никто не услышит. Кроме вон тех трахающихся студентов. Но им же не до нас, так?

Олеся задает первый вопрос:

— С какими симптомами рака тебе приходится бороться сейчас?

Что-то знакомое в интонации ее голоса. Странная девушка.

— Ну… Слабость, иногда тошнит. Боли. Пропал аппетит, иногда появляется, но только если в хорошем настроении. Но зачем тебе это?

Она игнорирует мою вопросительную интонацию, второй вопрос летит с ее тонких губ:

— Поддерживают ли тебя друзья в трудное время? Какие планы у группы Bish-B?

И только сейчас замечаю в кармане ее рубашки диктофон, просвечивающий в темноте красной лампочкой.

Нарастающий гнев — вот, что сейчас чувствует Макс Остин.

— Ты журналистка!

Олеся собирается что-то сказать, но кроме звука «а» ничего не издает.

Я вовсе не против интервью с журналистом, но когда со мной даже не договариваются о встрече и, мало того, не сообщают, в каком издании будет опубликован материал, прихожу в бешенство.

Выпаливаю:

— Да пошла ты!

И иду на свет и звук громких колонок.

Нахожу Влада и Эндрю в обществе Кэти Фокс и Акси Эванс. Аксинья, впрочем как всегда, громко и быстро что-то тараторит. Встаю рядом с Андреем, слушаю ее речь:

— Такое облегчение! Я думала, никогда это не сделаю! О, Макс!

В ее руке бутылка водки. Она делает глоток прямо из горлышка.

— Макс, я пьяна!

Она смеется.

— Знала, что здесь будет только шампанское, вот и притащила пару бутылок водки. Будешь? Макс, давай! Маукс! Мя-яукс!

Аксинья ржет. Иначе не скажешь. Стоя она умудряется споткнуться, ухватывается за Влада.

— Ой, прости, это от счастья.

А я продолжаю пожирать глазами собравшуюся толпу народа. Где же Лили? Я должен свести ее с Владом. Но ее нет.

Аксинья продолжает пьяно щебетать:

— Макс, слышишь? Я рассталась с Игорем! Я сделала это! Поздравля-яшки-и!

Она освобождает Влада из крепких объятий, хорошенько шлепнув его по заднице. Протягивает ко мне руки. Вроде собирается обнять, но нет, охает, озаряясь идеей:

— А знаете, что сейчас надо сделать? Я должна прокричать всему миру, что свободна!

Она бежит к лестнице, мы спешим за ней.

— Я выйду на улицу прямо так! Гулять так гулять!

Стоит отметить, что Аксинья сегодня в розовом платье-юбке. Не самое удачная одежда, в которой следует выходить из здания к ноябрьскому ветру.

Мы спускаемся до первого этажа, Акси бежит к выходу.

— Остановись, замерзнешь же!

Но она не замечает крик Кати, открывает двери и оказывается снаружи. Надо затащить ее обратно, пока не простудилась. Мы выбегаем из института, а Акси уже стоит на середине дороги.

Кроме нас здесь никого больше нет.

— Эй, люди! Сегодня Аксинья порвала с парнем! Я снова ищу спонсора! Ура-а!

Она всегда называет своих парней спонсорами.

Андрей идет к ней, я злюсь:

— Акси, что ты творишь!

Безумная подруга приподнимает платье, нагибается, показывая розовые трусы на заднице быстро мчащейся вдалеке одинокой машине.

— Я одинока, йоху! Мальчики, особенно, корейские, берегитесь! Я иду к…

Визг мотора приближающейся тачки. Почему она не сбавляет скорость? Неужели не видит раздетую девушку?

Мы все чувствуем неладное. Бежим к дороге.

Аксинья поворачивает голову в сторону автомобиля, она точно не понимает, что происходит.

В нескольких сантиметрах от Андрея проезжает белый ВАЗ 2107.

Я знаю эту тачку.

Знаю, чья она.

Душераздирающий короткий крик. Сбитое автомобилем тело девушки отскакивает в сторону и необычно изгибается.

Я знаю, кто за рулем.

Кэти, Влад и Эндрю бегут к неподвижному телу Аксиньи. Я смотрю на номер проезжающей дальше «семерки».

Холод. Только сейчас чувствую, как сильный ветер чуть ли не сдувает меня.

Макс Остин делает неуверенные шаги в сторону друзей.

Ветер дует в уши. Я не слышу, что говорит Фокс в мобильный телефон. Не различаю шепот Вольфа и Лиса.

— … мертва.

Все, что можно услышать. Все, что нужно услышать. Одно слово. Мертва.

И я смотрю в сторону исчезнувшего автомобиля.

Глава 7. Кровь братьев

Когда Игорь был еще подростком, он часто говорил, что никогда не лишит жизни невинного человека. В те годы он еще мог различать грани добра и зла, справедливости и пристрастности. Тогда он был человеком. А сейчас…

И сейчас он человек. Просто люди теперь не те, что раньше.

Раньше люди жили в добрых отношениях. Не закрывали двери на замки, спали спокойно, не переживая, что кто-то может их ограбить. Доверяли друг другу. Жили сплоченным обществом. Сейчас не так.

Сейчас все не так.