Хватайся! Рискуй. Играй. Умри (СИ)

Рядом, в траве, что-то проползло. Скорее всего, ящерица.

— Мне сегодня двадцать четыре года исполнилось, братан. Двадцать четыре.

Олек вздохнул, устремил взгляд в горизонт.

— И в свои годы я ни черта не сделал. Посмотри на мою жизнь, Макси. На что она похожа? Правильно, на дерьмо.

А Макси смотрел не на его жизнь а куда-то вниз, под ноги. Еще на десять сантиметров сползти с края — и падение на острые камни обеспечено.

— Я так не думаю, Олек.

Если упаду, насмерть разобьюсь или только покалечусь?

— У меня даже девушки не было, Макси! Знакомо ли тебе это? Нет, ты же бабник, и ты слишком молод. Сколько тебе? Девятнадцать? И в каком количестве баб ты поимел?

— Да прекрати, ну.

— Да что девушка. Даже близких друзей нет, понимаешь? Вообще ни одного. Есть только ты и Дима, и то — с вами раз в полгода вижусь. Разве можно назвать такое явление дружбой?

Мда. У Олека проблемы с личной жизнью. И с карьерой. И того, и другого у него нет. Подрабатывает то дворником, то грузчиком, но в основном живет на деньги родителей.

— Ну подожди еще, встретишь девушку, будь уверен. И друзей найдешь, на работу только устройся нормальную.

— Ой, да где ты друзей найдешь в моем-то возрасте? Друзья — они со школы заводятся, в худшем случае, с универа или технаря.

— Говоришь так, словно твоя песенка спета.

— Да, братан, так и есть… Так и есть…

Мы вздохнули. Он дал глотнуть пива, после я заявил:

— А в сорок лет обратное скажешь. Если доживешь.

— Да ну, нафиг так жить?

Любая дружба когда-нибудь кончается. Так сегодня я осознал, что Ульяна мне больше не подруга. Она скрывала свои чувства, потому что знала, что не входит в тот типаж девушек, который нравится Максу.

Дохожу до Настиного подъезда, стучу в окно, жду, когда откроется дверь.

Терять друзей уже стало привычно.

Игорь был другом всю жизнь — стал врагом.

Проходит секунд тридцать. На домофоне набираю номер квартиры.

С Эндрю почти та же история.

Дверь по-прежнему закрыта.

Вновь стучу в окно. Занавески и темнота не позволяют увидеть, есть ли кто внутри.

Полвосьмого вечера. Где же ребята?

Любая дружба может кончиться крупной ссорой, расстоянием или другими обстоятельствами.

Набираю в телефоне Влада. Он отчего-то сбрасывает. Собираюсь звонить второй раз, но вижу входящий от Ани. Отвечаю:

— Вы где?

— Мы с Настей.

— Тогда почему в ее квартире никого нет?

— Мы решили развеяться, пошли гулять.

— Да? И на какой вы сейчас улице? Пересечемся.

Аня молчит всего секунду.

Одну чертову секунду.

Но уже знаю, что она лжет.

— Макс, мы тут гуляли… И спонтанно решили зайти к одному другу. Ты только не обижайся. Так что иди домой, завтра вернемся.

К другу, значит.

— Ну уж нет, скажи адрес, я приду.

Аня нервничает. Очевидно.

— Мы немного тут заняты, так что давай, до завтра.

И разъединяется.

С минуту стою и пялюсь на черный экран смартфона.

Да. Любая дружба рано или поздно заканчивается.

Но повезло тем друзьям, для которых разрывом стала единственно уважаемая причина — смерть одного из них.

Как здорово находиться в палате одному. Можно сутками лежать и слушать суицид-рок. И никому нет до тебя дела.

В планах было… Да не было планов. На ближайшие дни я позволил себе уйти в депрессию, из-за которой, без всякого сомнения, появились осложнения в лечении.

Разве что пялиться в окно все выходные — вот он, план.