Хватайся! Рискуй. Играй. Умри (СИ)

Ухожу в неосвещаемый угол сцены, оставляя Таю под красным светом прожекторов. Тая не может сдержать слезы, но все равно ее голос не дрожит. Она говорила мне, что всегда плачет на этом месте. Насколько хороша должна быть музыкальная композиция, чтобы под нее плакали?

Вспышка. Кейт-готка чуть ли не касается черными губами динамического микрофона. Ее меццо-сопрано восхитительно во время завываний. Вспышка.

«Красивый» в исполнении Кейт лучше, чем в исполнении Таи.

Теперь мне кажется, что я нахожусь на сцене не с музыкантами, а фанатами распавшейся группы. С людьми, решившими взять на себя чужие роли.

Возвращаюсь к микрофону, Тая умолкает, вновь пряча взгляд в ногах.

— Неужели конец открывает начало

Другого неумолимо приближающегося конца?

Если это так, то почему же молчала

Моя измазанная кровью душа?

С микрофоном отхожу от стойки в середину сцены, где чувствую себя просторнее.

Упиваясь гипнотической музыкой, понимаю, насколько я не прав. На сцене я не с фанатами, а с настоящими мастерами своего дела.

Взглядом обыскиваю посетивших концерт на наличие знакомых лиц. Я почти месяц не видел ни Влада, ни Насти, ни Ани, ни кого-либо еще.

— Знаешь, твои слова душу мне лечат,

Только я прошу: не скучай.

Ведь ангелы обязательно нас встретят

И дадут возможность молвить «прощай»!

На последнем слове я падаю на колени. Гипнотическая музыка становится агрессивнее, превращаясь в настоящий металл.

Если они, Влад, Настя и Аня, здесь. Или даже Андрей, Кэти или Лили. Если они пришли на мой концерт, если они вообще знают, что я еще жив, что не выходил с ними на связь, потому что мне не было что сказать, если у меня есть этот шанс, я им воспользуюсь. Сейчас идеальный момент, чтобы сказать им это.

И, спустя нескольких повторов последнего слова, я кричу:

— Прощай!

Красный свет прожекторов меняется на холодный синий. Следующая песня «Семь ночей» не является песней, но «Волки» решила исполнить и ее в память о Bish-B. В ней задействованы только одна гитара и клавишные, поэтому Кристи освобождает руки от барабанных палочек и направляется к микрофону.

Вспышка.

На сцене очень холодно, а от темно-синего света еще холодней. Анна Эванс, как и вся группа, волновалась. Наш первый концерт на настоящей сцене. Она дышала в микрофон и начинала первой.

— Дорога за окном моей квартиры быстро покрывается тяжелыми каплями дождя. Это была первая ночь, когда я почувствовала себя одинокой. Меня бросил парень, ушел к моей лучшей подруге. И я злилась. Злилась, ненавидя себя за наивность. Я была глубоко уверена, что дружба ценнее любви. Всегда. Но почему тогда подруга разбила мою уверенность?

Спустя тринадцать секунд к микрофону встал Юрий Ханс.

— Всю вторую ночь я не мог заснуть. Все думал: почему, почему люди так одиноки? Я потерял к тому времени надежды на светлое будущее и уверил себя, что обречен. Мне был нужен друг. Срочно. Но вместо дружеских советов я слышал лишь укоры со стороны приемных родителей.

Музыка к словам этой песни пропитана глубокой депрессией, отчаянием и безысходностью. И нам, музыкантам, казалось, что мы снова переживаем те чувства, о которых говорим.

Настал черед Кейт Остин.