Хватайся! Рискуй. Играй. Умри (СИ)

Сто седьмая квартира нашего дома принимает ванну с тишиной. И тиканьем безумно спешащих часов. Аня до пяти вечера на работе. Влад за сегодня уже отработал. Он написал в газету два материала за полторы тысячи рублей. Сейчас он уткнулся в широкий экран смартфона, ищет журналистов для интернет-портала, который в следующем месяце начнет работу.

Лису не нравится, что я трачу часы на учебу. Он считает, что я просто отрицаю рак и поэтому живу как раньше.

Лис то и дело поглядывает на меня. Я то и дело поглядываю на него. Он хочет видеть, что я прекращаю насиловать себе мозг. Я желаю видеть, что он продолжает поиски сотрудников. В итоге он не выдерживает. Прыжком встает на ноги, прячет смартфон.

— Это невыносимо. Ты меня убиваешь!

Влад подходит к столу, хватает конспекты и рвет их на мелкие кусочки. Молчу, снисходительно наблюдаю за развитием события. В его руках оказывается один из учебников.

— Так, что это у нас? Нора Галь, «Слово живое и мертвое».

Влад открывает форточку, выбрасывает невероятно ценную книгу куда-то во двор. Скрещивает руки, кивает на стол.

— Ну что, сам все выкинешь или мне опять вмешаться?

Я лишь вздыхаю, поднимаюсь из-за рабочего места. Держу путь в коридор, бормочу:

— Мы вроде как не женаты, значит выкидывать вещи друг друга права не имеем.

В тот вечер, когда погибла Аксинья, Влад жалел о двух вещах. Первая вещь: что он так и не познакомился с Лилией. Вторая: что очень долго молчал о своих чувствах. Что был слишком пьян, он не жалел ни грамма.

Тело Аксиньи почти сразу отправили в Лениногорск — ее родной город, где нашей подруге суждено быть зарытой в холодную землю среди безжизненных могил усопших родственников.

Нам ничего не оставалось, кроме как вернуться в съемную однокомнатную квартирку и лечь спать. Андрей превратил кресло в кровать, укутался пледом. Влад лег со мной под одно одеяло на единственную предоставленную нам арендодателем постель.

Мы выключили свет и попытались уснуть. Не получилось. Даже Влад с алкоголем в крови ворочался в бесполезных попытках. И он заговорил.

— Макс, ты ведь знаешь, как быстро я привязываюсь к людям. Очень тяжело терять друзей, мы оба знаем.

В ответ я только мычал. Угу. Ммм.

— Эндрю, чувак, закрой уши, я Максу хочу кое в чем признаться.

Андрей повернулся к стенке, просунул голову под подушку. Лис подполз ко мне ближе. В темноте я почти не видел лица. Чувствовал лишь его дыхание.

— Макси, я знаю, что между нами происходит.

А что, собственно, происходит? Мы мучаемся бессонницей на одной кровати. Между нами одеяло, простынь, подушки, пара трусов и легкое дыхание. Все.

— Может, прекратим игры? Давно пора признаться, что мы нравимся друг другу.

А, он про это.

— Ты мне нравишься.

Ага, а еще тебе нравится Кейт Остин, она же Настя Клоссова. И мне она нравится. А вот ей — никто. Или ты, может быть.

— Я тебя люблю и считаю своим парнем. А ты?

А что я?

А у меня сегодня брат подругу убил.

Слово святое. Живое оно или мертвое — все равно святое.

Кладу книгу Норы Галь на стол. Мне пришлось потратить пятнадцать минут, чтобы найти ее. Смотрю на кожу левой руки. Вроде обычная. Врач сказал, я пожелтею. С желтой кожей не буду таким красивым, как сейчас.

А еще настолько ослабну, что даже с кровати не буду вставать.

Не нравится мне такая перспектива. Не романтично.

Может, пока есть силы, намылить веревку? Меня, такого тощего, люстра должна выдержать.

О чем я думаю, сатана дьявол мой.

Сажусь за стол, замечаю, что нескольких книг не хватает. Ну конечно, Влад.