Хватит ли на всех пирацетама?

— Я не против нового, — вдогонку кричит Бюрократ, но дверь уже закрыта. Тогда он очень тихо говорит: — Не против, но только в том случае, если оно разумно и наперед продумано до третьих последствий.

В огорчении от двух неудач за день он падает корпусом на столешницу прямо на листы раскрытого дела и ненароком задевает локтем кнопку вызова, чего он, по-видимому, не желал. Он тут же распрямляется.

Третий посетитель входит мягко, осторожно озираясь по сторонам.

— Я из Академнаучобщества, — нудным мятым голосом начинает он. — По весне мы посадили на одной делянке два сорта люстранад, а чтобы как-то различать, положили палку между ними. Это были опытные, но очень перспективные сорта. А потом мы убирались в оранжерее и куда-то схемку с названиями затеряли. Ну а кто уж припомнит, как там назывались эти растения, когда их еще у нас сотня… Но очень перспективные! А дети, проказники, бегали и палку куда-то утащили — и мой балбес наверняка с ними, вечно что-нибудь учудят. Так теперь мы в раздумьи, считать ли их двумя сортами или одним? Или повыдергать и вычеркнуть из плана? Или дать новые названия, но тогда они не будут такими перспективными как те. А может…

Прочитав рассказ, я закрыл книжку и задумался. Потом глянул выходные данные. Мелким шрифтом было написано, что книга отпечатана издательством ИПИ и я припомнил, что «ИПИ» являлось аббревиатурой Института Пробной Истории при АНО, однако это ни о чем не говорило.

— Позвольте, — вдруг взяли меня под правую руку.

— Секундочку, — обхватили левый локоть и повели.

Я схватил волю в кулак.

— Какие основания? Предъявите ордер! Я могу встретиться со своим адвокатом?

Правый подмигнул левому, а левый подмигнул правому, но меня не отпустили, а повели темнеющими дворами.

— Что за нарушения свобод! — воскликнул я.

Левый подмигнул правому, а правый левому и оба продолжали хранить молчание. Спустя некоторое время меня втолкнули в черный проем, где я, скатившись по скрипящим деревянным ступенькам, очутился в глухом подвальном помещении, и спиной ощущая его крохотные размеры.

— Жожа, а где ключ, — раздался голос.

— У меня.

Тут же раздался мелодичный удар колокольчика и передо мной растворилась дверь вместе с секцией полок под консервированными овощами и залитая ослепительным светом, явилась само совершенство, что я даже зажмурился попервоначалу.

— Милости просим, Феодосий Никанорович, — пропела совершенство Королева Татьяна. — Я знала что вы Ищущий, а значит когда-нибудь придете к нам.

Она взяла меня за пальцы и ввела в светлую уютную и даже богато отделанную залу, несмотря на то, что содержалась она, по всему видимо, тайно, в подполье старого дома. Вдоль стен комнаты на меня жадно смотрели пар десять любопытно горящих глаз.

— О, эти смешные Жожа и Зюзя! Верно они вам ничего не объяснили, они такие застенчивые. Когда они имеют что сказать и не знают с каким величием обратиться, они молчат. Правда?

— А я мигал Жоже, — сказал Зюзя, — чтобы он первый.

— А я Зюзе мигал.

— Это точно, они перемигивались между собой, — подтвердил я. — Но теперь-то объясните куда я попал!

Обведя глазами залу, я заметил Васю Заодно и кивнул ему как старому приятелю.

— Вы помните нашу предыдущую встречу? — лукаво спросила Королева Татьяна.

— О! — покачал головою я. — Восхищение, в котором я пребывал от Вашего великолепия!.. Подождите, кажется припоминаю… Кружок Истины!

— В Последней…

— Инстанции!

Как только я произнес последнее слово, точно онемение воцарилось среди нас, я видел застывшие улыбки, расширенные глаза, а Королева вдруг зашептала:

— Тсс! С этого момента я запрещаю вам говорить кому бы то ни было и где бы то ни было название нашего Кружка. С этого момента вы — один из нас и высоким духом поиска цели бытия призваны хранить тайну. Я сказала.