Хватит ныть. Начни просить

Это было простое письмо. Он налил мне немного вина из его маленького холодильника и сел, чтобы прочитать его.

«Я обещаю, что позабочусь о Лоре, если ты умрешь, – говорилось в письме». «Я присмотрю за ней, буду навещать ее и сделаю все, чтобы ей не было одиноко.

И я сделаю это не потому, что ты попросил меня об этом.

Не потому, что ты любишь меня.

Я сделаю это потому, что я люблю ее, хотя она может этого не знать.

Я сделаю это потому, что ты научил меня, что такое любовь и как просто ее можно подарить.

Я позабочусь о том, что ты любишь.

Я буду с Лорой, когда тебя не станет и когда ты не сможешь сам этого делать.

Я обещаю».

Он положил письмо и посмотрел на меня.

Это был первый раз, когда я увидела, как Энтони плачет.

* * *

Читателей моего блога становилось все больше, когда я начала изливать частичку своей души в постах. Я делилась там своими закулисными историями, продвигала концерты, искала волонтеров, размещала цифровые открытки. Я во всеуслышание благодарила всех, кто нам помогал. Меня опьяняло удовольствие от того, что я могла делиться своей жизнью в режиме реального времени, от близости с людьми, от того чувства, что в моей борьбе я была не одна. Когда все было хорошо, я писала в блоге. Когда все было плохо, я писала в блоге. Я пыталась ничего не приукрашивать. Иногда я писала небольшой пост и получала взамен тысячи комментариев, в которых люди делились своими собственными историями и опытом. Иногда я писала длинные посты о том, что меня поражало и не получала в ответ ни одного комментария. Я научилась любить это в своих фанатах. Я никогда не знала, что от них можно ожидать, или как они отреагируют.

Люди начали использовать меня, чтобы помогать друг другу. Я писала посты о внешности и наблюдала за разгорающимися обсуждениями и признаниями в комментариях, так как люди (обоих полов) доверяли друг другу. Я провела опрос в Twitter о медицинском страховании. Я просила людей указывать: 1) страну 2) профессию 3) страховку 4) если ее нет, то почему, если есть, то какова ее ежемесячная стоимость (или ее оплачивает работодатель). Я получила тысячи ответов. Результаты голосования я опубликовала в блоге и смотрела, как подростки из США и Великобритании обсуждали системы здравоохранения, удивленные, что их системы настолько отличались. Они не знали этого.

Точки продолжали соединяться. Однажды, я наткнулась на историю Аманды Тодд из Канады, которая покончила жизнь самоубийством после того, как над ней издевались жестокие сверстники в школе. За несколько месяцев до самоубийства она выложила видео о помощи на Youtube, в котором она держала таблички, на которых она рассказала об одиночестве, о попытках самоубийства и о страхе.

Я выложила ее историю и видео в блоге. Она задела меня за живое. Я превратилась в знатока по поиску бомб ненависти в Интернете: люди ненавидели мою группу, мои песни, мои брови, мои видео, мою феминистическую позицию, мои волосы подмышками. Я привыкла, что с первыми лучами солнца на меня выливались потоки любви и ненависти в Интернете, а справиться со всеми эмоциональными минами становилось настоящим искусством. Я стала толстокожей тридцатипятилетней женщиной, но даже для меня каждый день был борьбой. Аманда Тодд была ребенком. Ей было пятнадцать. Я даже представить себе не могла, что значит стать объектом ненависти в Интернете для пятнадцатилетнего подростка. Я описала все это, и молодая женщина по имени Шеннон Эк оставила комментарий в блоге:

«Время для истории. Я толстая. Мне не нравится быть толстой, и я всю жизнь с этим боролась…»

Она рассказала нам о мальчике по имени Остин, он мучил ее на уроках физкультуры, обзывал ее коровой, придумывал песенки о том, что она была жирной стервой, и о том, как она боролась с его постоянными приступами ненависти. И о том, как несколькими месяцами позднее

Остин покончил жизнь самоубийством. И о том, как она плакала в тот день.