Хватка (СИ)

       — От хороший аппарат, — явно для начала подводя к чему-то другому, продолжил восхищаться вражеской техникой Фока, — дороги непроходныя вокруг, грязюка, а эта, брат, по шесть колес с каждой стороны, и к ним в довесок ешшо по одному, поднятые, як бы той цуцык, що лапу відморозив и задрав. Гребе по бездоріжжю получше того «натика». И шо главное, сосед, везе людей. Понимаешь? Не огород или поле пахать придумали такую штуку, солдат возить. У наших я видел только полуторки да танки.

       — И к чему ты мне это рассказываешь? — Покосился на соседа Бараненко.

       — А ты не торопи, Моисей Евдокимович, не торопи. — Дед Фока с удовольствием затягивался, всячески стараясь выглядеть человеком, решившим провести какое-то время за пустыми разговорами о погоде и прочих мелочах. — Первым делом, — тихо продолжил он, — хочу тебе заметить, друже, какая ж крепкая хватка у немца. Хорошо готовился, собака. О, какие машины для солдата сделал, танки, что наших пожгли, как …стога сена. Така у него хватка, братка ты мой, аж …за само горло! Тяжко нашим придётся…

       — А вторым делом? — Стал терять терпение Бараненко.

       — О-то ж, вторым, — скрылся в клубах дыма Фока, — то второе и есть главное.

       — Говори, — слегка склонился к затягивающему разговор курильщику Моисей Евдокимович.

       — На том аппарате, — друже, — из самой Умани приехали таки ж дивны солдаты шо и та машина. Одежка военна, а така переста, як бы той рыжий Федька, дружок твоего старшего. Ох и хитрые эти фашисты. Сядет он в таких пятнистых портках да кафтане на траве, и, считай, не видать его. …Вчера к вечеру приехали в Правление. Дождь шел, но …кто надо все это видел. Отсиделись до утра, а как как кончилась гроза, сразу же пошел по селу пан Юзеф. Все хаты, что возле Правления обошел.

       — И что с того? — Не понимая сути разговора, смотрел на Фоку сосед.

       — А то, — бросив под ноги, и затаптывая окурок «козьей ножки», заключил Гончарук, — пан переводчик, когда заходил к Степану Кривоносу, сильно допытывался у того, а правда ли, что ты, Моисей, Евдокимович, знаешь все легенды да сказки про наши курганы? О, брат, как. …Ну вот какая-то ж сучья душа донесла?

       — Чертово село, — не удержался и выругался сквозь зубы дед Бараненко, — и что за люди? Я ж про то не больше других знаю. Тем больше, что я пришлый, не местный.

       — О, — согласился Фока, — только я собрался тебе про то сказать, а ты уже и сам догадался. Это самое и нужно им говорить, если к тебе придут. А они придут, друже. Но и то не главное…

       — А что еще? — Испугался сосед.

       — Гляди глубже, сивая голова, — понизил тон Фока, — воно ж понятно, что фашисты пришли сюда не за тем, чтобы сказки наши да легенды слушать. Это, братка ты мой, все для отвода глаз. Что-то другое им надо, но. То вже их дела. Эх-ха, — тяжко вздохнул Фока, — сейчас главнее всего прочего только то, что еще от страха немцам наплели наши добрые односельчане?

        (Укр.) Вот же брешет, гад плешивый, и хоть тресни, а за то с него не спросишь.

        (Укр.) Ну куда там жить в той хате? Там же дышать нечем, как возле бочки с дёгтем. Пока муж с войны вернётся, пусть бы сидели у нас. 

        Приспособление для распилки дров.

        Сигарета-самокрутка характерной формы из газеты или газетной бумаги.

        (Укр.) Скажи у меня к нему разговор есть.

        (Укр.) Так просто Васса Архиповна тебя в этот час никак со двора не пустила б.

        (Укр.) А видел ли ты, мой дорогой сосед, что за дивная машина вчера к немцам приехала?

        СХТЗ-НАТИ (СТЗ-3) — марка гусеничного трактора, выпускавшегося с 1937 года по 1952 год на тракторостроительных заводах СССР. 

        Пестрая. 

       часть 1 глава 8

ГЛАВА 8

       Все же хорошо, что Фока Гончарук успел упредить своего старого друга. Переводчик пришел к дому Бараненко где-то через час-полтора после их соседских посиделок на скамейке. Дед в это время как раз был во дворе, чинил разболтавшуюся в калитке завесу. Непрошенный гость учтиво поздоровался, попутно окидывая цепким взглядом широкое пространство крестьянского двора.

       В углу, у сарая, косясь в сторону пришедшего, рубил сушняк вихрастый юноша. Старик тут же окликнул его: «Кинь, онук. Це і діти зможуть порубати. Краще допили сухе, щоб на весь двір не валялося». Оголец послушно вбил в колодку топор и безропотно взялся распускать лучковой пилой сваленные в кучу толстые ветки. Пока переводчик осматривался, дед Моисей хитро и незаметно кивнул внуку, что означало: «все правильно, Петр Ляксеич, пили, и долго пили. Так будет больше шуму. А то, не дай бог собака в хлеве заскулит…».

       Пан Юзеф, тем временем, держа в уме что-то свое, вдруг встрепенулся и тут же предложил хозяину выйти со двора, чтобы поговорить на скамейке у ворот о каком-то важном деле. Старый Бараненко вытер передником шершавые, перепачканные машинным маслом и ржавчиной руки, после чего неспешно двинулся вслед за гостем.